Георгий ПОЧЕПЦОВ, rezonans.asia

Телевизор – это то, что видят все, даже в глухой деревушке, где нет интернета, обязательно будет телевидение. Все значимые события – парады и демонстрации – всегда и для всех были видны именно в телевизоре. По этой причине все, что показывает телевидение, должно радовать глаз. Даже можно выразить это так: что тебе не показали, того ты и не знаешь.

Телевидение создает эффект совместного просмотра, даже если его нет. И это дает сильное воздействие на массовое сознание. Всегда существует ощущение, что все это видят, вся страна знает. Жесткая цензура советского времени удерживала в поле своего внимания все информационные и виртуальные потоки, и в первую очередь это касалось телевидения. Если литература и искусство действуют в поле возможных интерпретаций, то у телевидения всегда присутствует однозначность интерпретаций.

Сегодня собственные виртуальные потоки (фильмы и телесериалы) не выдерживают конкуренции с западными. Если в сериале “Спящие” разоблачается агент ЦРУ, то во множестве американских он герой, поэтому один в поле не воин…

Именно развитие телевидения привело, по сути, к тому, что С. Гуриев со своим коллегой обозначили как “информационную автократию”, которая заменила прошлые диктаторские режимы [1]. Насилие в физическом пространстве уходит, на смену ему приходит условное информационное насилие, которое ведет к тому, что на экране остается только правильная с точки зрения власти точка зрения. А раз все хорошо, то вроде и власть менять не стоит. Лидер может править столько, сколько хочет.

Социальную жизнь всегда подгоняют под свои представления носители той или иной религии или идеологии. Когда они у власти, то для этого начинают применяться самые жесткие меры. Все это связано с тем, что религия и идеология тяжело переносят существование рядом с собой конкурентов. В СССР боролись с религией, поскольку ощущали ее конкурентность.

И. Чубайс анализирует советскую ситуацию так: “В годы брежневщины решающую роль в сохранении режима играла не силовая составляющая комидеологии, как при Сталине, не физические репрессии над гражданами, а цензурный контроль над словом и мыслью. Причем тотальное подавление свободы слова переросло и было дополнено подавлением и насилием над самим русским языком. Пропаганда препарировала, корежила и выворачивала нашу речь. Теле-радио-газетный язык стал предельно агрессивным. Люди не могли мирно трудиться на своем рабочем месте, это “гвардейцы пятилетки брали за высотой высоту”, “за рубежом — рубеж”. Колхозники непрерывно вели “битву за урожай”, причем животноводство превратилось у нас в “ударный фронт”. “Армия работников искусств”, как и “армия работников науки”, “боролась за воплощение в жизнь решений партии”… Другая важная особенность идеологического языка состояла в том, что весь окружающий нас мир новояз жестко разрывал на две части — на “два мира — две системы, два мира — две идеологии”. Поэтому “социалистической демократии” противостояли “так называемые буржуазные свободы”, социалистический гуманизм оказывался несовместимым с буржуазным… и даже нравился нам только наш хоккей и “не нравился такой (канадский) хоккей”… В процессе идейного подавления собственного народа власти приходилось лавировать, опасаясь, как бы “не перегнуть палку”, но как бы и не показать собственную слабость” [2].

И о идущих извне других моделях мира: “Информмонополию тоталитарной системы разрушали западные радиоголоса. В СССР было организовано их глушение, но при большом желании, а оно, несомненно, было, люди умудрялись расслышать свободное вещание сквозь треск глушилок… Наконец, исключительно важную, особую роль в борьбе с тоталитарной идеологией сыграло рожденное нашим народом “орудие массового идейного осмеяния номенклатуры” — неисчерпаемый поток антисоветских анекдотов! К перечисленному надо добавить имена и сочинения российских писателей, сценаристов, драматургов, кино- и театральных режиссеров, владевших эзоповым языком и рассказывавших, слегка завуалированно, правду о нашей жизни. И, конечно, песни В.С. Высоцкого, А. Галича, Б. Окуджавы… Официальная пропаганда, говоря о факторах, ускоривших политические изменения в нашей стране, называет почему-то только два обстоятельства: советская цензура была неспособна понизить популярность западной моды (джинсов) и западной молодежной музыки (Битлз и др.) Соглашусь, но уточню, это только добавление, и здесь тоже совок не выдерживал конкуренции…” (там же).

Государство в таких ситуациях думает только о себе. Оно будет изображать из себя демократию, даже не будучи ею, если это несет ему выживание. Если все вокруг живут в  демократии то и у нас будет демократия. Другой вопрос – какова она.

У режиссера А. Звягинцева “вырвалось” такое необычное замечание по поводу сегодняшнего положения: “Странное возникает чувство. Чувство отсутствия государства, чувство отсутствия того, кто поклялся быть гарантом жизни и достоинства граждан. И в этом состоянии очень трудно найти действие, слово” [3]. Он приходит к этому пониманию сквозь такие рассуждения: “Для меня совершенно очевидно, что в этой стране нет ни права, ни закона, ничего нет, опереться ни на что нельзя, только на какое-то содружество, соратничество, слышание или плечо. Меня обескураживает нынешнее состояние невероятно, потому что я не понимаю, какой нужен инструментарий, что ты можешь противопоставить этому катку? Он укатывает насмерть в прямом смысле слова человека, который сейчас за всех нас горит в этом пламени. Ланселот вошел в пасть к дракону. И это чарующее зрелище, оно восхищает, потому что отваги этому человеку не занимать. Но он выбрал, конечно, такой путь совершенно осознанно, он горит, как факел, это ясно. Что делать остальным? Оставаться зрителями этого поединка, который даже поединком не назовешь, или как-то участвовать в этом, совершенно непонятно”.

То есть понятно, что это все плохо, но как отдельный человек может что-то этому противопоставить, неясно…

Телевидение обладает силой удерживать у экрана. Книгу можно закрыть и потом продолжить чтение с той же страницы. Просмотр телевидение даже в записи убирает одномоментность тысяч голов, составляющих массовое сознание.

А. Мовчан парадоксальным образом считает, что “интересы правящей группировки в России полностью совпадают с интересами элит развитых стран. Интересы развитых стран — в том, чтобы сдерживать развитие России. Интересы нашей правящей группировки — в том, чтобы с помощью изоляции и враждебности объединять людей в России и отвлекать их от внутренних проблем. И то и другое выполняется одним и тем же набором методов” [4].

И еще: “цель Запада — сдержать развитие России. Замедлить ее развитие как высокоэффективной экономики. Потому что Россия — потенциальный конкурент. В этом нет ничего дьявольского, ничего демонического, это естественная политика. А поскольку власть в России не умеет развивать свободное и высокотехнологическое экономическое сообщество, а Запад не хочет видеть Россию свободной и высокотехнологичной, то здесь их интересы совпадают. Вы нам даете оправдание того, что в России падают доходы населения, а мы спокойно смотрим на то, что вы закрываете России стратегическое развитие. Россия отстает и будет дальше отставать. Не только и не столько в связи с санкциями, а в связи с экономической политикой, проводимой внутри страны. Но факт остается фактом” (там же).

И один из интересных аргументов на эту тему: “Нет богатства — нет ресурса финансировать политику. Нет свободы — нет ресурса объединять единомышленников. Ну а образование — это вообще враг диктатуры, оно способствует широте взглядов и стремлению к новизне. Поэтому образование лучше заменять развитием навыков. Способность мыслить — способностью делать. Научить людей делать простые и понятные вещи, которые дают им возможность жить, быть адаптированными к среде, вписаться в статус-кво и бояться его утратить. Развивать либо ремесленные училища, либо школы для узко одаренных детей, учить там побеждать в олимпиадах, но не понимать окружающий мир в его сложности и разнообразии. Привить людям страх перед новым, другим, необычным, чтобы лишить их возможности доверять друг другу и объединяться. Желательно, чтобы они испытывали постоянное чувство тревоги и недоверия. А любой способ абстрактного и независимого мышления объявить враждебным. Вот вам идеальная конструкция” (там же).

В принципе наличие свободы и разнообразия сегодня считаются экономическим преимуществом. Силиконовая долина, например, всегда боролась за более свободную эмиграцию. Мозги не должны останавливаться на границах. Пример этому дает и Китай со своим политическим сдерживанием возможностей для развития.

Телереальность, которую строят Китай или Россия, выступают для этих стран единственно правильной моделью реальности. То, чего нет на экране, не имеет права на жизнь. И их единственно правильная политическая модель в результате вносит свои помехи в создание нормальной экономики.

И. Яковенко комментирует российскую телереальность так:

 “поскольку здравомыслящим людям в российский телевизор хода нет, участники шоу “60 минут” примерно половину времени упражнялись в остроумии, пытаясь оскорбить Зеленского, что его “не взяли” в нормандский формат, и что Украина – “не субъект, а объект политики”. “Зеленского списали: тему Донбасса обсудили без него”, – под таким заголовком вышел на сайте “Украина.ру” материал бывшего сотрудника “Радио свобода” Андрея Бабицкого. “Как можно обсуждать украинский конфликт и способы его урегулирования без фактически главного действующего лица — президента Украины?” – изображает изумление бывший журналист Бабицкий. А как сплошь и рядом обсуждают проблемы Ирана без руководителей этой страны? А как проблемы Китая обсуждают без Си Цзиньпина, а о России в мире давно уже говорят как правило без Путина, и никому в голову не приходит увидеть в этом нечто необычное…Другая часть программы была посвящена глумлению уже не над политиками, а  над украинским народом в целом. Обитателей российского телевизора очень развеселило, что в числе российских товаров, попавших под украинские санкции, оказались туалетная бумага и мыло. Туалетно-сортирный юмор оказался настолько близок по своей стилистике большинству “экспертов”, что они прямо-таки вцепились в эту тему и никак не могли оставить ее в покое. Владимир Скачко, которого в российском телевизоре именуют почему-то “украинским журналистом”, хотя из Украины давно сбежал, весь светился от счастья, когда ему дали слово и тут же стал рассказывать россиянам, что “Украина – страна лопухов” и поэтому украинцам не страшны последствия запрета на ввоз российской туалетной бумаги. А сотрудник агентства Sputnik Алексей Тимофеев решил сконструировать шутку про запрет экспорта российского мыла в Украину. Шутка долго не конструировалась, но, в конечном счете, сотрудник Тимофеев смог выдавить из себя уныло-хамскую репризу про то, “как теперь украинцам будет трудно всюду проскальзывать без российского мыла. В такие моменты невольно начинаешь сожалеть, что граждане Украины лишены возможности беспрепятственно смотреть российские телеканалы. Поскольку из таких шоу любому становится понятно, что Россия ведет информационную и не только информационную войну не против киевской власти, а против украинского народа в целом, невзирая на этническую и языковую принадлежность. И чем больше людей в Украине это понимают, тем меньше поддержки получает кремлевская агентура, которая сегодня пронизывает украинскую политику и медийную сферу, тем шире становится ров между “русским миром” и Украиной и тем больше шансов на прекращение войны” [5].

И о новой технологии дипфейка, которую использовали для создания фигуры псевдо-руководителя фонда Навального: “Лже-Волков весьма деятелен и трудолюбив: он успевает предложить “эксклюзивную информацию” в ОБСЕ и в Совет Европы, Жозепу Боррелю и Светлане Тихановской, премьер-министру Канады” и  парламентариям стран Балтии, Великобритании и США. Дело дошло до того, что председатели комиссий по иностранным делам литовского, латвийского и эстонского парламентов вынуждены были принять совместное заявление, в котором отметили, что операции по дезинформации с использованием искусственного интеллекта предназначались для дискредитации российской оппозиции и балтийских политиков. “Технологический прогресс открыл многие двери, соединил людей во время пандемии, но развитие машинного обучения и эволюция технологии дипфейка означает, что эти технологии будут все чаще использоваться киберпреступниками или злоумышленниками из-за рубежа”, – говорится в заявлении” [6].

Технологии берутся на вооружение и для хороших, и для плохих целей. Причем последние даже больше нуждаются в них, чем первые. Новый инструментарий особо нужен тем, кто еще не завоевал своего места под солнцем.

В. Пастухов видит отрицательный характер не просто пропаганды как таковой, а того, что для этого используются нечестные приемы: “Понимаете, проблема не в том, что Россия занимается пропагандой в Европе. И я, честно говоря, с трудом себе представляю, почему бы она не должна была ей заниматься. Это функция любого государства, и Россия не последнее на планете государство. Проблема состоит в том, насколько допустимо в этой пропаганде опираться исключительно и в основном напрямую одиозную ложь. Вот этот вопрос, и я лично не понимаю, какой ответ на него можно дать. Потому что, безусловно, и Запад занимается пропагандой. И Запад продвигает свои либеральные ценности, которые нынешнее руководство России считает чуть ли не военной диверсией. Есть большая разница между продвижением своих ценностей и пропагандой (это настоящая борьба) и между тем, что вы рассказываете о том, что малазийский «Боинг» сбил какой-то украинский летчик, и начинаете выискивать фейковых свидетелей — каких-то испанских диспетчеров, которые якобы слышали, что он точно этой миной, но другой, сбил этот малазийский «Боинг». А потом выясняется, что эти испанские диспетчера, которых раскрутили по всем российским каналам — это вообще какие-то криминальные прохиндеи, которых купили за 3 копейки для того, чтобы они это сделали. Вот в чем вопрос. Поэтому да, дело не в пропаганде. То есть пропаганда — нормальная вещь, которую не остановишь. А дело в том, можно ли установить в этой области какие-то правила и стандартные критерии. И если кто-то, как Паниковский, нарушитель конвенции, их не соблюдает, то можно ли его вывести за пределы этой конвенции. Вот эта линия”  [7].

Телереальность, являясь телепропагандой, начинает надоедать населению, особенно молодому. Старшему поколению деваться уже некуда, а молодежь хочет иного, тем более она не столько телезритель, сколько интернет ориентированный и зритель, и писатель. В ответ начинается  борьба с теми, кто думает по-другому, поскольку они всегда опасны для существующего порядка.

Тот же Пастухов оценивает это переход к репрессиям так: “Я просто считаю, что действия властей достаточно логичны в рамках их собственной логики. Отчасти они направлены сейчас на подавление воли общества к сопротивлению. И здесь очень важный тезис, который я хочу подчеркнуть, если он не совсем был очевиден из текста статьи: мы находимся на очень важном переломном периоде, когда мы переходим от борьбы с оппозицией (неважно, системной или несистемной) к совершенно новому виду борьбы — борьбы с инакомыслием. То, что сегодня переживает Россия — это переход от борьбы с оппозиционными движениями (условно говоря, с активизмом) к борьбе с инакомыслием. Это совершенно другой уровень амбиций, и он потребует совершенно других репрессий. Если мы говорим о репрессиях, надо понимать, что они всегда имеют некую инерционную силу. Что ты не можешь, развернув вот этот маховик, потом из него выскочить в любой момент. У него есть своя логика. И эта логика обратна логике развития. То есть если есть процесс цивилизации, то процесс децивилизации идет в обратную сторону через те пункты, через которые шла цивилизация. То есть эволюция и деволюция. И с моей точки зрения, мы сейчас находимся на очень важном куске, когда мы подходим к основам. С чего началась эволюция советского режима? C двух горбачевских «священных коров» — гласности и свободы передвижения. И вот мы сейчас, постепенно отъехав назад где-то на уровень и 1988-1989 года, остановились перед очень важным этапом (привет свободной прессе), когда нам надо содрать шкуру с двух главных горбачевских «священных коров». Это гласность и свобода передвижения. И мы это сейчас наблюдаем. Поэтому я думаю, что в ближайшие 2 года нас ждут очень непростые времена именно в этой области. Это затыкание голоса” (там же).

Советский Союз, имевший монополию на информацию, не имел этих проблем. А сегодняшние власти не умеют существовать в условиях альтернативных информационных потоков. Они хотят чисто по-советски их “задавить”. Но сейчас нет возможности просто включить “глушение”, как это было с зарубежными радиоголосами. Если побеждать, то надо побеждать мозгами, а не физическими репрессиями из прошлых веков.

С. Гуриев видит такую политику как откат к прошлому: “Так устроена современная постмодернистская информационная диктатура. Мы с моим соавтором Дэниелом Тризманом написали несколько статей про информационные автократии. Где мы говорим о том, что современный диктатор пытается приспособиться к новому миру цифровых технологий. Глобального бизнеса. Отсутствия идеологии. И он создает такую систему, которая основана на манипуляции информацией, а не на массовых репрессиях и страхе. Но это помогает существовать какое-то время, потому что, как говорил Линкольн, вы можете некоторое время обманывать всех или все время обманывать некоторое количество людей, но вы не можете все время обманывать всех. И по мере того, как все большее число людей понимает, что страна идет в тупик, их все труднее заставить замолчать. Подкупом или точечными репрессиями или цензурой. И в какой-то момент вам нужно принимать решение, что делать дальше. Либо демократизироваться, либо идти назад в 20-й век. В эпоху страха, массовых репрессий” [8].

С. Медведев вообще заговорил о базовости страха для России: “Страх — это очень важная вещь. Это экспортный товар России, ресурс. Современная Россия — ее главным продуктом является не нефть и газ, а главным продуктом является страх. И страх очень хорошо продается в мире, в современной системе международных отношений. То, что происходило сейчас Украиной, с нагнетанием военной истерии, концентрации войск, сейчас отводу войск. Это была характерная операция по созданию угрозы, по продаже страха международному сообществу и своему внутреннему адресату, населению. То, что Россия в Сирии делает, то, что происходит с операциями российских спецслужб за рубежом и отравления, и Скрипали, взрывы в Чехии и все Мишкины и Чепиги. Это все не имеет даже какого-то практического содержания, это именно операции по генерированию страха, неопределенности. И Россия является очень важным игроком, важным трейдером на этом рынке неопределенности в мире. И она пытается капитализировать свою позицию. И то же самое происходит внутри. В свое время социолог из Вышки Кордонский очень хорошую предложил теорию производства угроз. Что любое бюрократическое ведомство занимается тем, что производит угрозы. Оно формулирует угрозы. Министерство природных ресурсов говорит, что грядут лесные пожары. Под лесные пожары выделяются определенные ресурсы. И затем уже начинается освоение этих ресурсов. Есть совершенно матерые специалисты по производству угроз. Это наши силовики. Которые постоянно приходят к высшей государственной власти и говорят: вот существует угроза цветной революции, вот в Беларуси сформулировалась новая угроза. Вот они пытались убить Лукашенко. И так далее. И сейчас эта машина по производству угроз перешла в автономный режим, она работает сама на себя. И ее ресурсом являемся мы, население, граждане РФ. Она просто подъедает, преобразует живых людей в новые репрессии, новые угрозы. И из этих угроз затем формулируются новые задачи. Под них получаются новые ресурсы, дела о терроризме, экстремизме, об иноагентах. И система расширяется, система жиреет. И до тех пор, пока остались еще живые люди, эта система будет себя саму накачивать вот этим ресурсом, самовоспроизводиться и ее чистым продуктом будет страх. Который продается и во внешней политике и во внутренней” (там же).

Страх силен тем, что он легко моделируется в людях как существах эмоциональных. Страх сильнее любого человека. Но и страх надо не только инсталлировать, но и все время поддерживать. Одновременно власть еще сильнее отдаляется от населения и падает в глазах “просвещенного населения”.

“Под видом борьбы с экстремизмом в России уже многие годы уничтожают политические силы, выступающие оппонентами Кремля. Само понятие «экстремизм» предельно расплывчато — по сути, это не юридический и даже не политический термин, а ярлык, публицистический эпитет. Но этот ярлык и эпитет еще в 2002 году стал удобным оружием в руках государства. В официальном списке признанных экстремистскими организаций, помимо безобидных «Свидетелей Иеговы», сообществ исламистов и маргинальных группировок с безумными наименованиями, есть ряд движений, серьезно влиявших на российскую оппозиционную политику” [9].

Новый типаж гражданина трудно задавить репрессиями. Протесты становятся и его реакцией, и его пониманием ситуации.

А. Орех акцентирует аспект публичности репрессий: “Когда людей бьют и хватают публично, на глазах других граждан, да еще под камерами журналистов и сотен телефонов в руках свидетелей – это становится резонансным, привлекает внимание, поднимает волну – в том числе, на проклятом Западе. А можно спокойно всех вычислить, но начать брать потом, по одному, когда и накала такого не будет и публичности. Посмотрите сколько уже активистов столкнулись с преследованиями после московской части акции, прошедшей вроде совершенно благостно! И я бы в любом случае не обольщался насчет каких-то послаблений в какой бы то ни было общественной сфере. Это противоречит самой природе режима. Который всякую уступку рассматривает как проявление слабости, а всякое недовольстве расценивает не просто как неприятность, а как измену и предательство. Власть может проводить разнообразные маневры и манипуляции. Потому что люди для нее – это фишки на игровом поле. И в рамках этой игры временно можно не только закрутить потуже, но и чуток ослабить резьбу. Все годы путинского правления утверждалось одно: протесты – это Майдан. Любая уличная активность направлена на бунт и переворот. Дай волю этим протестантам и они тут же выйдут толпой и пойдут на Кремль. Хотя реально бунт провоцируют как раз репрессивные меры, лишающие людей любого мирного, законного способа выразить свое мнение и недовольство. Все запреты и ограничения ведут к радикализации и формируют прослойку людей, которые просто не боятся ничего и готовы на все. Сто лет назад такие люди делали в России революцию. Но власть как будто не понимает этого и от кнута отказаться не может” [10].

Новым явлением стало то, что 52% россиян боятся возврата массовых репрессий и 58% — произвола властейЭто результат Левада-центра, что стало максимальным показателем уровня страха в обществе с 1994 года.

Л. Гудков говорит о страхах как факторе современности: “Страхи более распространены среди людей менее образованных, более пожилых, живущих в провинции, и соответственно зависимых от федеральных телеканалов и информации, которую они там получают. Телевидение очень пугает людей. И это фактор очень важный. Нагнетание страхов, создание врагов, заговоров против России это поднимает все комплексы советского типа, сильнее они проявляются у людей пожилых и менее образованных, но прочнее связанных с советской культурой и советским прошлым. Это вполне сознательная политика нагнетания страха и внешней угрозы, которая с одной стороны вызывает снижение претензий к власти, а с другой консолидацию вокруг власти, когда работает старый принцип — можно все перетерпеть лишь бы не было войны. Это очень важный механизм. Поэтому в последние годы нарастающая изоляция на фоне агрессивной, милитаристской, авантюристской внешней политики оборачивается ростом страхов у людей. Вообще, это строго говоря, накопившийся эффект, потому что во время аннексии Крыма вместе с имперской спесью и чувством гордости — мы все показали зубы, мы заставили всех уважать, мы противостоим Америке. Одновременно в подсознании шел сильный процесс испуга — чем платить будем. Потому что грозная поза власти оборачивается сильным страхом внизу, у людей. Это сохраняется и накапливается, поэтому резкое повышение агрессии и милитаристской риторики, с одной стороны вызывает уважение и симпатии — в России очень уважают силу и демонстрацию силы, — а с другой стороны это рождает сильнейший испуг особенно у пожилых людей. Боятся в основном пожилые люди в провинции и молодые и не очень образованные люди. Если посмотреть как распределяются страхи, то наименьший уровень страха у людей в Москве, где образованных людей в процентном отношении гораздо больше. Среди работающего населения столицы больше половины людей с высшими образованием. И здесь опыт и ресурсы коллективной рефлексии сильней представлены. Что касается провинции, это такое депо советского времени, хранилище стереотипов, страхов, фобий и там идея угроз, представлений, что страна это осажденная со всех сторон крепость — гораздо сильнее выражена” [11].

Власть еще слабо продумывает долговременные последствия, решая с помощью репрессий свои сиюминутные сложности, поскольку она порождает репрессиями неприятие режима: “сейчас эти игры с вызовами после протестов профессоров, учителей, некоторых журналистов, людей, которые были не очень противниками, они будут большими противниками. Это непродуманная глупость, когда по распознаванию лиц стали приглашать, выносить решения по людям из очень широких социальных слоев – журналистов, ученых, преподавателей. Это явно только усилит недовольство. Замолчать это недовольство будет уже нельзя”  [12].

В советское время, когда не было альтернативных коммуникативных потоков, все для власти было легче. Не надо было думать о том, что знают и понимают другие. И вообще значение иных людей и мыслей было не столь существенным. Оно возрастает в нашей истории лишь дважды: в период оттепели и в период перестройки.

Обычно подобных людей начинают причислять то к шпионам (раньше), то к иноагентам (сегодня). И в том, и другом случае они выводятся за пределы “своей” системы, что разрешает применять к ним другие правила.

К. Ремчуков привел такие данные, ссылаясь на Л. Млечина: “в 37-м году в нашей стране, в СССР, было осуждено за шпионаж 93 тыс. человек. И Млечин утверждает, что осужденные за шпионаж в 37 г. 93 тыс. человек — эта цифра больше всех шпионов, которых обнаружили во всем мире за всю историю человечества. Бывают такие концентрированные годы. Живешь-живешь — и вдруг оказывается, что осужденных за шпионаж в одном 1937 — 93 тыс. человек. Сейчас, мне кажется, эти иностранные агенты, экстремистские организации, люди, которые не согласны с политикой властей, — их будет такое количество, что мы вдруг увидим, что мы живем среди иностранных агентов. Вот была Россия нормальная, в которой все было, как всегда. И вдруг оказывается, что, куда ни плюнь, иностранный агент, пособник иностранного агента. А сейчас еще и усугубляются вещи с более серьезными обвинениями, поскольку экстремистская деятельность, безусловно, еще более серьезная вещь” [13].

Сложно уже не жить, а существовать в мире с таким уровнем страха. Причем это не страх преступности, а страх власти. А против власти стоять тяжело, тем более в условиях так и не родившейся полноценно демократии.

Телевоздействие на людей с помощью телевизионных политических передач им. Соловьева – Киселева не успокаивает население, а ведет к еще большей поляризации, что демонстрируют исследования лаборатории поляризации в Университете Дьюк. Люди не переходят на другую точку зрения, а еще сильнее укрепляются в своей позиции. Консерваторы становились еще более консервативными, а либералы – более либеральными. Все это происходило через неделю после просмотра сайта противоположной направленности на Твиттере. Причем у республиканцев это выражалось сильнее, чем у демократов [14]. Наверное, это можно объяснить тем, что демократы в принципе оказываются более спокойными к другой точке зрения, поскольку у них иная модель мира. Лаборатория поляризации также провела исследование влияния российских троллей в период избирательной кампании в США [15]. И тоже на базе Твиттера.

Ведущий автор этих двух исследований К. Бейл говорит так: “Большинство людей не заботит политика, а те, кого заботит, обычно имеют сильные представления, которые трудно изменить. Малая группа людей, отслеживающая политические события серьезно, создает вокруг себя эхо-камеры, также видит и распространяет большинство фейковых новостей. И хотя мы можем думать, что Facebook, Twitter и другие платформы могут просто исправить коды, чтобы спасти нас из нашего затруднительного положения, эти исследования направляют нас к более тревожной правде: базовой причиной политической поляризации на наших платформах являемся мы сами. И ничего не удастся исправить, пока мы не найдем пути это решить” (цит. по [16]).

В своем интервью по поводу выхода своей книги по соцмедиа К. Бейл заявил: “Последние исследования указывают, что большинство людей не заперты в эхо-камерах, а выход из эхо-камер имеет потенциальную возможность сделать политическую поляризацию еще сильнее. Другие исследования демонстрируют, что большинство американцев видят и запоминают один-два случая фейков, и этот материал не влияет на изменение их взглядов. Хотя достаточно трудно исследовать то, что алгоритмы радикализируют людей за счет экстремального контента. Это доказано только для экстремально малой группы людей” [17].

Бейл говорит также о следующем: “Соцмедиа существенно изменили то, как мы конструируем  свои идентичности и ищем свой социальный статус. Во-первых, социальные медиа дают нам беспрецедентную гибкость в порождении разных версий себя самого. На некоторых платформах мы можем быть полностью анонимными для других, а на большинстве платформ мы можем очень избирательно делиться информацией о себе. Во-вторых, социальные медиа дают нам новые средства мониторинга того, что другие люди  думают о нас в форме лайков, числе последователей и т.д. “.

Он делится еще таким наблюдением: “С помощью исследования я пришел к выводу, что большинство политических экстремистов тянутся в социальные медиа, потому что они дают им социальный статус, каким бы искусственным и бессмысленным он не казался нам, но они не могут получить его в других социальных контекстах. Политические экстремисты являются наиболее активными в социальных медиа. Фактически некоторые исследования указывают на то, что большинство постов в Твиттере является созданием малого числа пользователей, большая часть которых имеет экстремистские взгляды” (там же).

Можно сказать, что соцмедиа заняли важную нишу: теперь монополизму власти может противостоять оппозиция соцмедиа. Власть любит телевидение за его управляемость, пытаясь создать такие же условия и в соцмедиа, создавая свои “армии ботов”, но пока это не стало по-настоящему работающим инструментарием.

Соцмедиа это  не заранее заданное поле оппозиции. Они могут быть разными. При этом данные исследований Центра Пью, например, говорят, что только 9% пользователей соцмедиа размещают посты на темы политические или социальные  [18]. 70% пользователей говорят, что они или никогда не делают этого (40%) или делают редко (30%).

Политические предпочтения отражаются в выборе соцмедиа. В исследовании Центра Пью проявилось, что демократы больше республиканцев пользуются соцмедиа (77% против 68%) [19]. Фейсбуком пользуются все.  YouTube используют 85% демократов, но 79% республиканцев.

Инстаграм: две трети демократов в возрасте от 18 до 49 (68%) используют эту платформу. И только 45% республиканцев той же возрастной группы. В соотношении 43% против 26% в возрасте до 50 демократы говорят о пользовании Твиттером. Они больше пользуются такими платформами, как WhatsApp, LinkedIn или Reddit.

Но это не только разные платформы, но и разные типы информации, как для постсоветского пространства действует разница информации из Интернета и Телевизора. Люди телевизора имеют иную модель действительности, чем люди интернета. У них другие обиды и другое счастье…

А. Колесников перечисляет новые элементы того, что он обозначил как репрессивное право, направленные как раз на людей Интернета: “Не стоит забывать и о таких элементах нового репрессивного права, как уточненные законы об иностранных агентах, которые сейчас используются главным образом в качестве инструмента подавления СМИ: «Медуза» и «Радио Свобода» — только самые свежие примеры. К чему приведет применение закона об ограничениях просветительской деятельности, можно только догадываться. Ковровые бомбардировки просвещения ведут к требуемому эффекту — оглуплению нации, чья лояльность покупается социальными платежами, больше похожими на подачки. Избирательное применение антипросветительского закона — к уничтожению самых уважаемых и полезных для умственного и душевного здоровья нации проектов, которые не удалось до того подвести под законы об иноагентах” [20].

И еще: “сочетание репрессий и пропаганды, где сами репрессии — тоже часть запугивающей пропаганды, достаточно эффективно. Однако оно окончательно раскалывает нацию на чистых и нечистых и неизбежным образом расширяет пространство борьбы гражданского общества с государством. В современном обществе при наличии интернета и горизонтальных, возникающих ad hoc, структур, невозможно остановить сопротивление, просто уничтожив «гнездо» оппозиции. Гражданское общество не знает иерархий, существует дисперсно, и потому сопротивление продолжится, пусть оно и станет частично катакомбным”.

На постсоветском пространстве власть борется за то, чтобы телевизионная картинка соответствовала действительности, а не наоборот. Телевидение как самое управляемое средство должно показывать мир не протестов, а счастья единения с властью.

Люди Интернета выпадают из этого счастья. Можно привести такой пример:  “Доля россиян, которые слышали о послании президента Федеральному собранию и считают, что оно влияет на жизнь страны, за год сократилась с 61% до 54%, следует из данных опроса «Левада-центра». Меньше всего верят во влияние обращения Путина молодые люди: в группах от 18 до 24 лет и от 25 до 39 лет в это верят меньше половины опрошенных. Среди людей от 55 лет 60% считают, что послание повлияет на жизнь страны” [21].

И еще одна характерная особенность: “послание 2021 года было менее популярным, чем прошлогоднее. В 2020 году 78% так или иначе знали о послании: смотрели, узнали из новостей или хотя бы что-то слышали. В 2021 году этот показатель составил 71%”  [22].

Мир ускорил свою трансформацию. Это объясняет попытку остановить ее путем репрессий. Но информационное и виртуальное пространство все равно победят физическое, трансформировав его под себя. Люди хотят нового мира и не хотят возвращаться  в прошлое.

Д. Волков из Левада-центра говорит: “Казалось бы, репрессивная политика показывает свою эффективность. Но лишь до определенной степени. Далеко не вся молодежь боится говорить о политике, особенно в крупных городах — люди там чувствуют себя смелее. Параллельно продолжает нарастать отчуждение молодежи от власти, и давление только усиливает это чувство: «все, что у нас происходит в стране, — не для людей», «как выборы происходят, всем понятно», «просто хочется каких-то изменений уже», говорят молодые участники фокус-групп. Еще два года назад мы фиксировали похожие настроения и реакции молодых людей на разгоны московских протестов во время выборов в Мосгордуму. Зимние протесты показали, что страха с тех пор не стало сильно больше, а вот непонимание действий властей и взглядов старшего поколения выросло. Подтверждением тому являются полярные оценки практически всех значимых событий последних двух лет, которые демонстрируют в опросах молодежь и люди постарше — от поправок в Конституцию, до протестов в Хабаровске и акций в поддержку Навального. Но вместо того чтобы искать общий язык с молодежью, власть с одобрения большинства представителей старших поколений предпочитает действовать путем угроз и наказаний, забывая, по-видимому, народную мудрость о том, что насильно мил не будешь. А значит, скорее всего, мы скоро можем увидеть новые протестные акции с участием молодых россиян”.  [23].

И он же об оценке протестов 2019 года разными категориями людей: “Д. Волков о протестах 2019 года: “в данных всероссийских соцопросов четко проступили три фактора, которые поляризовали опрошенных по отношению к московским протестам. С рядом оговорок можно сказать, что в своей оценке протестов мнение молодых людей оказалось противопоставлено мнению пожилых, мнение интернет-пользователей (тех, кто узнал о протестах через интернет-сайты, социальные сети и видеоблоги) – мнению телезрителей, мнение критиков власти – мнению ее сторонников. Первые сочувствуют протестующим, вторые преимущественно их осуждают, считают проплаченными, инспирированными Западом или неизвестными провокаторами. Есть различия во мнениях населения крупных городов и остальной страны, однако сильная поляризация наблюдается внутри самих городов. Можно предположить, что указанные группы россиян будут все чаще расходиться в оценках и других событий” [24].

Все это реальность, которая тоже сформирована информационными и виртуальными воздействиями на массовое сознание. Эти трансформации можно увидеть на отношении к фигуре Сталина, что можно рассматривать как определенный маркер перемен: “Сейчас-то нам уже не привыкать: за 30 лет, с 1989-го по 2019-й, рейтинг Сталина в соцопросах поднялся с десятого до первого места. В 2019 году его роль в истории положительно оценивали 70% россиян. А тогда, в 2008-м, абсолютное первенство Сталина в конкурсе «Имя Россия» все же шокировало. В прессе появилась информация: «Сайт, где определяется имя главного исторического героя России, подвергся массированной DDoS атаке… Одновременно с DDoS атакой было организовано массированное голосование за Сталина с нескольких интернет-ресурсов». Также говорили о неизбывной ностальгии старшего поколения по тоталитарному прошлому. Однако трудно было в 2008 году представить, что пенсионеры-ветераны массово владели компьютером и не вылезали из Сети, голосуя за Сталина. Значит, мы имели выбор среднего поколения и племени младого” [25].

Тогда в результате власти испугались, и 14 августа 2008 года все результаты аннулировали, сказав, что это боты, хакеры и флешмобы. Голосование пришлось повторить.

В мире ничего нет случайного. С массовым сознанием тоже говорят: фильмами, новостями, телевизионными ток-шоу. Массовое сознание как бы не имеет суммарного голоса, но оно имеет проявления: от голосования на выборах до провала фильмов. И оно, к тому же, меняется не в лучшую для власти сторону, поскольку на смену старому поколению приходит молодое, с которым власти сложнее найти общий язык.

Литература

  1. Guriev S.,Treisman D. Informational autocrats // Journal of Economic Perspectives. – 2019. – Vol. 33. – N 4
  2. Чубайс И. Русская история: авторская концепция против официальной https://www.kasparov.ru/material.php?id=607D71C094438&section_id=444F8A447242B
  3. «Чувство отсутствия государства»: режиссер Андрей Звягинцев выступил в поддержку Навального в Новосибирске https://tayga.info/166782
  4. Тумакова И. Ансамбль ритуальной пляски. Интервью А. Мовчана https://novayagazeta.ru/articles/2021/04/20/ansambl-ritualnoi-pliaski
  5. Яковенко И. Разговор с убийцей https://www.kasparov.ru/material.php?id=6066ACE4DC3BC
  6. Яковенко И. Искусственный интеллект на службе у негодяев https://www.kasparov.ru/material.php?id=60894E7FBA6D8
  7. В. Пастухов Персонально ваш https://echo.msk.ru/programs/personalnovash/2831944-echo/
  8. Полный альбац https://echo.msk.ru/programs/albac/2831026-echo/
  9. Попков Р. Безотказное оружие в войне Кремля с оппозицией. Краткая история применения «антиэкстремистского законодательства» https://mbk-news.appspot.com/suzhet/bezotkaznoe-oruzhie-v-vojne-kremlya/
  10. Орех А. Недооттепель https://mbk-news.appspot.com/sences/nedoottepel-anton-oreh/
  11. «Страхи как реакция общества на действия власти» — Лев Гудков об исследовании «Левада центра» https://www.rfi.fr/ru/%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F/20210501-%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D1%85%D0%B8-%D0%BA%D0%B0%D0%BA-%D1%80%D0%B5%D0%B0%D0%BA%D1%86%D0%B8%D1%8F-%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0-%D0%BD%D0%B0-%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B8%D1%8F-%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8-%D0%BB%D0%B5%D0%B2-%D0%B3%D1%83%D0%B4%D0%BA%D0%BE%D0%B2-%D0%BE%D0%B1-%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B8-%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D0%B0%D0%B4%D0%B0-%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B0
  12. Юлий Нисневич и Аббас Галямов: что стоит за волной репрессий против недовольных https://newizv.ru/article/general/01-05-2021/yuliy-nisnevich-i-abbas-galyamov-chto-stoit-za-volnoy-repressiy-protiv-nedovolnyh
  13. Ремчуков К. Почему в первые два срока Путину не нужны были репрессивные законы. Интервью https://www.ng.ru/politics/2021-04-26/100_echo26042021.html
  14. Bail C.A. a.o. Exposure to opposing views on social media can increase political polarization https://www.pnas.org/content/pnas/115/37/9216.full.pdf
  15. Bail C.A. a.o. Assessing the Russian Internet Research Agency’s impact on the political attitudes and behaviors of American Twitter users in late 2017 https://www.pnas.org/content/pnas/117/1/243.full.pdf
  16. Wolf Z.B. The big lie. The Covid misinformation. It all comes back to Russia https://www.cnn.com/2021/05/05/politics/what-matters-misinformation/index.html
  17. Chris Bail on Breaking the Social Media Prism https://press.princeton.edu/ideas/chris-bail-on-breaking-the-social-media-prism
  18. Mcclain C. 70% of U.S. social media users never or rarely post or share about political, social issues https://www.pewresearch.org/fact-tank/2021/05/04/70-of-u-s-social-media-users-never-or-rarely-post-or-share-about-political-social-issues/
  19. Vogels L.A. a.o. Partisan differences in social media use show up for some platforms, but not Facebook https://www.pewresearch.org/fact-tank/2021/04/07/partisan-differences-in-social-media-use-show-up-for-some-platforms-but-not-facebook/
  20. Колесников А. Расширение пространства борьбы https://www.vtimes.io/2021/05/04/rasshirenie-prostranstva-borbi-a4852
  21. «Левада»: россияне стали меньше верить во влияние послания Путина на жизнь страны https://mbk-news.appspot.com/news/stalimenshe/
  22. Послание Владимира Путина Федеральному Собранию https://www.levada.ru/2021/05/05/poslanie-vladimira-putina-federalnomu-s
  23. Волков Д. DOXA, ФБК и другие: получится ли у власти полностью подавить протестную активность https://www.forbes.ru/obshchestvo/426733-doxa-fbk-i-drugie-poluchitsya-li-u-vlasti-polnostyu-podavit-protestnuyu-aktivnost
  24. Волков Д. Российское эхо московских протестов https://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2019/09/09/810759-eho-moskovskih-protestov
  25. Байбухаметов С. Не числом, так накруткой: как Александр Невский обыграл Иосифа Сталина https://newizv.ru/news/society/24-03-2021/ne-chislom-tak-nakrutkoy-kak-aleksandr-nevskiy-obygral-iosifa-stalina

Академія української преси за підтримки Фонду Фрідріха Науманна за Свободу запрошує на вебсемінар "Як уникнути професійного вигорання та критичне мислення", який відбудеться 20-21 липня 2021 року на платформі вебконференцій Zoom!

Це вебінар для тих, хто працює з інформацією та людьми.

Як запобігти професійному вигоранню? Звідки брати сили та натхнення для роботи? Що таке успіх і як його досягти? Зрештою, досягнувши успіху, як йому радіти? Відповіді на ці питання шукаємо для себе влітку.

Упродовж двох днів ми здійснимо сходження до своєї вершини у супроводі медіаекспертів та психотерапевтки, а також зможемо визначити бар’єри на шляху до мети та віднайти свої приховані ресурси.

Щоб зареєструватися, будь ласка, заповніть анкету>>>

Участь є безкоштовною. Відбір відбуватиметься на конкурсних засадах, відібрані учасники отримають запрошення. Кількість місць для вебсемінару обмежена.

Учасникам, яких буде відібрано до участі, прийде повідомлення на електронну пошту

З питаннями звертайтеся сюди: 067-372-27-33, info@aup.com.ua – Юлія Рицик.

Онлайн презентація посібника для вчителів історії України та громадянської освіти «Нариси з історії Криму у ХХ ст.: 1939 - 1990: додатковий матеріал для вчителів» для 10 класу загальної середньої освіти / Цалик С. М., Мокрогуз О. П., Волошенюк О. В. / За редакцією Волошенюк О. В., Євтушенко Р. І. підготовлений в партнерстві з Міністерством освіти і науки України. Перші два посібники із серії охоплювали ХVIII-XIX ст. та першу половину ХХ ст.
Посібник можна завантажити безкоштовно, заповнивши коротку табличку на Порталі медіаграмотності
 
У цих книжках ми декодуємо метанаратив пропаганди Російської Федерації, яким виправдовується окупація Криму, – це нібито належність півострова до етнічних «слов’янських земель». Історики та експерти з медіаосвіти у цьому посібнику спільно показують, яким чином провадилася цілеспрямована політика Російської імперії та СРСР, з тим, щоб створювати несприятливі умови для кримськотатарського населення ґрунтуючись на медіаматеріалах.
 
Викладачі, вчителі, які скористаються посібником для проведення заняття і заповнять коротку анкету-апробацію, отримають електронний сертифікат щодо підвищення кваліфікації. Покликання на форму. 
 Посібник презентують:
Валерій Іванов, професор, доктор філологічних наук, президент Академії української преси;
 
Оксана Волошенюк, менеджерка медіаосвітніх програм Академії української преси буде говорити щодо міту добровільної співпраці кримського татарського населення з окупаційним режимом зі співавторами посібника та експертами:
 
Станіславом Цаликом, кримознавцем, письменником та есеїстом;
 
Раїсою Євтушенко, головним спеціалістом Директорату загальної середньої та дошкільної освіти Міністерства освіти і науки України;
 
Олександром Мокрогузом, завідувачем кафедри суспільних дисциплін та методики їх викладання Чернігівського обласного інституту післядипломної педагогічної освіти імені К. Д. Ушинського.
 
 Як щезали кримськотатарські топоніми.
 Чи перейшов Севастополь до складу України?
 Як кримські татари поверталися до Криму.
 
Ознайомитися з першими двома посібниками серії можна на сайті Академії української преси за покликаннями:
• Історія Криму першої половини ХХ ст (10 клас): ЗАВАНТАЖИТИ
• «Нариси з історії Криму XVIII – початку XIX ст.: додатковий матеріал для вчителів» для 7-8 класів загальної середньої освіти: ЗАВАНТАЖИТИ
 

Виготовлення цього посібника, як і всієї серії, стало можливим завдяки фінансовій підтримці Агентства США з міжнародного розвитку (USAID), що була надана через проект «Медійна програма в Україні», який виконується міжнародною організацією Internews. Ця програма зміцнює українські медіа та розширює доступ до якісної інформації. Зміст матеріалів є виключно відповідальністю громадської організації «Академія української преси» та не обов’язково відображає точку зору USAID, уряду США та Internews.

Цалик С. М., Мокрогуз О. П., Волошенюк О. В.


Нариси з історії Криму у ХХ ст.: 1939–1990 рр.: додатковий матеріал для вчителів для 10 класу загальної середньої освіти. Навчально-методичний посібник / Цалик С. М., Мокрогуз О. П., Волошенюк О. В. / За редакцією Волошенюк О. В., Євтушенко Р. І. — Київ: Академія української преси, Центр вільної преси, 2021. — 71 с.

ISBN 978-617-7370-30-6

Перший серед низки аргументів, якими Росія виправдовує окупацію Криму, – це нібито належність півострова до етнічних «слов’янських земель». Цей посібник містить матеріали до занять з історії та громадянської освіти (10 кл.) і показує, яким чином провадилася цілеспрямована політика СРСР, з тим, щоб створювати несприятливі умови для кримськотатарського населення і, навпаки, сприятливі
для росіян. Посібник пропонує низку завдань з формування навичок верифікації джерел, зокрема візуальних, і критичного мислення. Авторський колектив об’єднав відомого історика та есеїста Станіслава Цалика та експертів Академії української преси.

Викладачі, вчителі, які скористаються посібником для проведення заняття і заповнять коротку анкету-апробацію, отримають електронний сертифікат  щодо підвищення кваліфікації  лінк на форму

Виготовлення цього посібника стало можливим завдяки фінансовій підтримці Агентства США з міжнародного розвитку (USAID), що була надана через проект «Медійна програма в Україні», який виконується міжнародною організацією Internews. Ця програма зміцнює українські медіа та розширює доступ до якісної інформації. Зміст матеріалів є виключно відповідальністю громадської організації «Академія української преси» та не обов’язково відображає точку зору USAID, уряду США та Internews.

4 феєричні дні 21 Літньої школи медіаосвіти Академії української преси (24-27 червня Полтавська обл. с. Копили) позаду. Програма Школи – серія майстер-класів від медіапедагогів, авторів нового посібника АУП «Медіаограмотність у дошкільному закладі: стратегії для дітей 3-4 років», який уможливив Internews Network.

 Перед тим, як від’їхати наші учасниці склали в наші уявні «валізки»:

  • Збиваючий з ніг досвід роботи Херсонської бібліотеки для дітей;
  • Методики  проведення онлайн тренінгів від залюбленої в медіаосвіту Тетяни Іванової;
  • Досвід методик «Медіаграмотність для наймолодших» від креативної харківської школи на чолі з Галиною Дегтярьової у складі Олени Качури та Світлани Лисенко;
  • Емоційні «SOFT SKILLS ДЛЯ РОЗВИТКУ ДИТИНИ від Юлії Зорі;
  • Медіаграмотну мафію від Юлії Кулик ( гру повторили 2 рази з ФК «Ворскла» на базі якого була Школа);Анімацію для малюків від Ірини Сахалтуєвої;
  • Інтерактивну книгу "Подорож Умки в пошуках друга" від Вікторії Кізлевич;
  • 4 видання від АУП і довершену програму Школи від Оксани Волошенюк !!!

Залишили однозначно одне:

Стереотипи щодо того, що з дітьми 3-4 років не можна займатися медіаосвітніми практиками, сумний настрій та розпуку.

Лише склад валізки Ірини Ковач і Альони Ліпкіної з Херсонської обласної бібліотеки для дітей ім.Дніпрової Чайки нам добре відомий – там 24 книжки, 25 пальчикових ляльок і ще багато чого…)

А кожному з нас вони залишили побажання (див. останнє фото): «Бажаємо вам більше відпочивати, аніж працювати, адже пряме призначення літа, зробити наше життя більш безтурботним і прекрасним!»

Дякуємо!!! І Многії літа від Олі Романчак з Закарпаття!

Даний проєкт виконується за підтримки проекту Агентства США з міжнародного розвитку (USAID) «Медійна програма в Україні», що реалізується міжнародною організацією Internews та Академією української преси. Ця програма зміцнює українські медіа та розширює доступ до якісної інформації.

Мабуть, немає більш впливової маніпулятивної технології, яку, до речі, тотально експлуатують масмедіа, ніж апелювання до емоцій споживачів інформації.

Чому? Тому, що на думку медіапсихологів, людині приносить задоволення переживання емоцій, які він відчуває опосередковано, спостерігаючи за кимось (Р. Харріс "Психологія масових комунікацій).

Тетяна Іванова, авторка вправи, тренерка

Коли сторонній ефект співпадає з нашими психологічними реакціями і настроєм, це підсилює впевненість в тому, що наші відчуття з приводу отриманої інформації коректні і достовірні.

І ось уже, «завдяки» масмедіа, вважає Рашмі Адавала в своїй книзі «Іноді це просто здається правильним ...», ми підсвідомо починаємо шукати ту інформацію, яка підходить під наш настрій. Особливо коли ми не в дусі.

А «не в дусі», ми буваємо часто особливо в наш «пандемічний» час. Адже, згідно з опитуванням, яке провела соціологічна група «Рейтинг» (березень 2021 р.) ті, хто частіше дивляться новини про коронавірус, мають більш високі рівні негативних емоційних станів, ніж ті, хто дивиться їх рідко або не дивиться зовсім. Одним словом, мас-медіа курирують і керують нашими емоціями.

Що робити?

Усвідомлюючи, навчитися ними КЕРУВАТИ

Для цього, в рамках програми підготовки тренерів з медіаграмотності Академія Української Преси та Фонд Konrad-Adenauer-Stiftung презентували свою авторську гру «Колесо медіаемоцій», яку розробили в онлайн ресурсі: http://wordwall.net.

Гру можна проводити в форматі вікторини, як в онлайн, так і в офлайн.

⚡Отже, група ділитися на дві команди і завантажує за посиланням на своїх гаджетах «колесо».

⚡Також обирається журі, яке оцінюватиме якість і швидкість відповідей учасників.

  ⚡Представники, по одному, в порядку черговості, починають «крутити» барабан, чекаючи «випавшу на їх долю» емодзі, яке символізує емоцію (на відео представлений фрагмент гри).

  ⚡І, навпроти тієї емоції-емодзі, на якій зупинилося колесо, команда придумує або заголовок, або тему фейкової новини.

Все дуже просто! Тоді, коли ми навчимося відслідковувати ті чи інші емоції і рефлексувати їх у себе - ми стаємо невразливими.

І, як сказав старий і мудрий Учитель Угвей у відомому мультфільмі «Панда Кунг-Фу» саме «в хвилюванні зникає ясність, але як тільки ти даси хвилям заспокоїться ... відповідь стане очевидним».

24-27 червня 2021 Академія української преси проводить вже 21 Літню школу медіаосвіти та медіаграмотності (Полтавська обл. с. Копили) за підтримки Internews Network. І вже вдруге  - для освітян, які працюють з дошкільниками.  Їх зібралося 23 з 14 областей України. Програма Школи – серія майстер-класів від медіапедагогів, авторів нового посібника АУП «Медіаграмотність у дошкільному закладі: стратегії для дітей 3-4 років», який уможливив Internews Network.  Складність створення цього курсу в тім, що загальноприйняте поняття медіаграмотності як здатності аналізувати, отримувати доступ та продукувати медіа, здається малодосяжним для дошкільнят. Але авторки з Херсону, Харкова та Черкас змогли сформувати добірку занять, які розвивають початкові стратегії «softskills»: емоційний інтелект, вміння комунікувати та медіаграмотність.Термін «soft skills» або «м’які навички» ввійшов до української педагогіки не так давно матеріал підібраний для розвитку таких «м’яких навичок» як емоційний інтелект, вміння комунікувати та медіаграмотність. Звичайно, розвиток цих умінь тісно переплітається із соціально важливими життєвими навичками та критичним мисленням Посібник містить низку вправ і занять, які допомагають адаптації дитини до медійного простору, надбання  первинних вмінь та навичок інформаційної та медійної освіти.

Зіркою першого дня Школи стала Ірина Ковач, завідувачка медіацентру Херсонської обласної бібліотеки для дітей ім. Дніпрової Чайки. Ця бібліотека з 2012 року займає активну позицію у розбудові бібліотечної медіаосвіти. В цьому допомагає значний практичний досвіт, набутий у процесі багаторічної діяльності з організації та проведення занять з інформаційної культури дітей та підлітків, бібліотечних медіа уроків, діяльності клубних об’єднань відповідного спрямування.

В бібліотеці працює тринадцять клубних об’єднань для дітей, різної спрямованості: мовні;творчі;    пізнавальні;медіаосвітні. А ще, школа для батьків та школа медіаграмотності для працівників бібліотек закладів ЗСО м. Херсон.

П.Ірина – одна з авторок нового посібника вихід якого планується в липні і ми інтригуюче пропонуємо одну з вправ від неї Zanatta-z-mediagramotnosti-Informacijnij-detektor

Даний проєкт виконується за підтримки проекту Агентства США з міжнародного розвитку (USAID) «Медійна програма в Україні», що реалізується міжнародною організацією Internews та Академією української преси. Ця програма зміцнює українські медіа та розширює доступ до якісної інформації.

Чи перейшов Севастополь до складу України 1954-го?

І ще щодо багатьох інших проблемних питань ви можете дізнатися  29 червня о 16:00, коли Академія української преси відзначаючи День кримськотатарського прапора,  презентує вже третій посібник серії «Історія Криму без пропаганди». Це посібник для вчителів історії України та громадянської освіти «Нариси з історії Криму у ХХ ст.: 1939 - 1990: додатковий матеріал для вчителів» для 10 класу загальної середньої освіти / Цалик С. М., Мокрогуз О. П., Волошенюк О. В. / За редакцією Волошенюк О. В., Євтушенко Р. І. підготовлений в партнерстві з Міністерством освіти і науки України. Перші два посібники із серії охоплювали ХVIII-XIX ст. та першу половину ХХ ст.

У цих книжках ми декодуємо метанаратив пропаганди Російської Федерації, яким виправдовується окупація Криму, – це нібито належність півострова до етнічних «слов’янських земель». Історики та експерти з медіаосвіти у цьому посібнику спільно показують, яким чином провадилася цілеспрямована політика Російської імперії та СРСР, з тим, щоб створювати несприятливі умови для кримськотатарського населення ґрунтуючись на медіаматеріалах.

Оксана Волошенюк, менеджерка медіаосвітніх програм Академії української преси буде говорити щодо міту добровільної співпраці кримського татарського населення з окупаційним режимом зі співавторами посібника та експертами:

Станіславом Цаликом, кримознавцем, письменником та есеїстом;

Раїсою Євтушенко, головним спеціалістом Директорату загальної середньої та дошкільної освіти Міністерства освіти і науки України;

Олександром Мокрогузом, завідувачем кафедри суспільних дисциплін та методики їх викладання Чернігівського обласного інституту післядипломної педагогічної освіти імені К. Д. Ушинського.

  • Як щезали кримськотатарські топоніми.
  • Чи перейшов Севастополь до складу України?
  • Як кримські татари поверталися до Криму.

Презентація відбудеться 29 червня о 16:00 у прямому ефірі на сторінці Академії української преси у Facebook: https://www.facebook.com/aupfoundation

Щоб точно не пропустити цей та інші цікаві заходи і прямі ефіри, підпишіться на сторінку АУП, тоді ви отримаєте нагадування про початок прямого ефіру.

Ознайомитися з першими двома посібниками серії можна на сайті Академії української преси за покликаннями:

Виготовлення цього посібника, як і всієї серії, стало можливим завдяки фінансовій підтримці Агентства США з міжнародного розвитку (USAID), що була надана через проект «Медійна програма в Україні», який виконується міжнародною організацією Internews. Ця програма зміцнює українські медіа та розширює доступ до якісної інформації. Зміст матеріалів є виключно відповідальністю громадської організації «Академія української преси» та не обов’язково відображає точку зору USAID, уряду США та Internews.

Георгий ПОЧЕПЦОВ, rezonans.asia

Мы живем в мире воздействий, которые подталкивают нас к изменению поведения в ту или иную сторону. Эти воздействия могут прямыми, или линейными, и непрямыми, или нелинейными. Кстати, перестройка была такой же поведенческой войной непрямого порядка, когда декларировалось одно, а делалось другое. Кстати, нелинейность считается приметой именно стратегического, а не тактического уровня. Раз ее сложнее заметить, то ей сложнее и сопротивляться.

Линейность понятна и прозрачна. Если на столбе написано “Не влезай, убьет”, то данное действие вводится в число запрещенных. Здесь даже заранее заложено наказание. Причем этот запрет носит официальный характер. А официальный – значит, прямой. Он всегда будет связан с наказанием за нарушение.

Принимает вид прямого, то есть линейного воздействия, и повышение публичности запрета, например, высказывание его с помощью медиа. В этом случае негатив перестает быть негативом о конкретном объекте, а становится правилом, определяющим, что такое хорошо и что такое плохо.

И тут вновь на помощь приходят телепропагандисты. Например, В. Соловьев не имеет ни минуты покоя, он успевает не только свои передачи вести, но и раздавать “метки” тем, кто уклоняется от правильных мыслей. Вот его мнение по поводу К. Собчак, которая в своем инстаграме 9 мая заявила, что поздравления ветеранов в тиктоках и бряцание оружием на Красной площади вызывают у нее неприятие: “Слова Собчак вызвали ярость у Владимира Соловьева, который в прямом эфире своей программы «Соловьев LIVE» пригрозил коллеге. По словам Соловьева, «любую подлость, пошлость и мерзость» со стороны Собчак прикрывает память о ее отце. «Тебе можно все! Потому что потом ты падёшь на колени, будешь рыдать, раскаиваться, пошлешь маму – все понятно про тебя. И будут отмаливать и уговаривать, чтобы взяли на очередной канал, где ты загадишь очередное шоу, в очередной раз не дав никаких рейтингов. Ты – антирейтинг, это известно» [1].

Когда народный артист России Д. Назаров выложил в сеть видео с такими стихами:

Зачем в барьерах вся Россия?

Зачем оттачивать парад?

Парад чего? Парад бессилия?

Парад запретов и оград?

Парад расстрелянных пособий?

Убитый пенсионный фонд?

Забытой славы и надгробий?

И фронт, развернутый в народ.

Воинственные железяки везут воинственных ребят.

Росгвардия и автозаки замкнут бессмысленный парад.

И здесь снова “пропагандист Владимир Соловьев был гораздо более категоричен и никаких ссылок на здоровье не принял, потребовав даже уволить актера из театра: «Читать такую пошлятину – в принципе стыд и позор. Читать на камеру не выучив, с клишированными, бульварными интонациями, будучи артистом – вдвойне стыд и позор. А уж для «народного» и «заслуженного» так и вовсе заявка на профнепригодность…” ([2], см. также  [3]).

И развернулась целая эпопея: “В сети пост актер был раскритикован множеством пользователей, а руководитель телеканала «Матч ТВ» Тина Канделаки назвала Назарова русофобом. Спросили у актера о его отношении к этому празднику и не боится ли он последствий своего высказывания. [Его ответ был таков]: “зачем эта помпезность, эти бесконечные репетиции, сжигание сил, времени, денег, а также паралич городов, где предстоит парад? И 800 миллионов, которые были потрачены на это, они могли бы быть потрачены на газификацию домов ветеранов, на водопровод» [4].

Актера Назарова назвали сумасшедшим из-за стиха о “бессмысленном параде”: Но многие подписчики Назарова в соцсети высказались в его поддержку. “Память – это не раз в год прогнать технику и потратить деньги на салют! Память – это сытые старики!”, “Мне эта псевдопатриотическая показуха не нужна. И ветеранам уже не нужна”, “Вы абсолютно правы! Парад чего? Нищих ветеранов” – гласят комментарии” [5].

Назвав парад бессмысленным, Назаров получил в ответ волну организованного гнева: “Актер признался, что люди очень эмоционально отнеслись к его размышлениям. С одной стороны, очень много людей после этого подписались на его страницу в инстаграме, выразив, таким образом, солидарность с его позицией, но немало было разгневанных и откровенно агрессивных посланий. – Мне сыпались угрозы: «Мы знаем, где ты живешь, ходи оглядывайся усатое дерьмо…». Назаров объяснил, что никак не может плохо относиться к памяти о войне, потому что его дед погиб в Сталинграде, а сам он внук отца и бабушки, переживших Блокаду” [6].

То есть удар по актеру шел по множеству “орудий”, что говорит не только об организованном системном ответе, но и о том, что в результате из него делают пример-пугало, заставляющий замолчать других. То есть линейное и нелинейное измерение в такой атаке на чужое мнение.

Одновременно мы видим, что выстроенная политическая система не выдерживает существование альтернативных мнений, поскольку носит во многом ритуальный характер, благодаря которому любое отклонение становится наказуемым, особенно если эти “информационные отклонения” связаны или с известными людьми, или с альтернативными медиа, которые таким образом начинают “раскручиваться”, представляя для власти в результате более серьезную опасность. Примером последнего варианта давления власти стало закрытие всего лишь студенческого журнала DOXA. Вот информация о его “взрослении”: “DOXA создали студенты-гуманитарии “Вышки” после того, как провели несколько мероприятий о критике университета: говорили о проблемах студенчества и обсуждали студенческие протесты 1968 года во Франции. “Было какое-то напряжение между тем, что мы видели в университете, что мы читали и что нас волновало. Мы видели плохие, непродуманные курсы – и в какой-то момент возникала идея журнала, который привлекал бы внимание к этим проблемам”, – вспоминает выпускник факультета философии ВШЭ Сергей Машуков, который был соавтором первого материала журнала. Статья представляла собой перечень “худших курсов” с анонимными негативными отзывами студентов о них. Некоторые студенты, которые стали источниками для этого материала, попросили убрать свои имена оттуда после публикации, говорит Машуков. “Я понимаю людей, которые восприняли этот материал как жестокий. Но в отношении этих курсов действительно был консенсус, что с ними что-то не так. При всех недостатках этого материала – это была проблема, которая не решалась”” [7].

Руководство стало их рассматривать в качестве “разрушителей”. Но они просто другие, их мир в головах другой, и они хотят, чтобы другим стал и внешний мир. И это неприятие мира будет только нарастать. Социолог А. Архипова подсчитала, что летние летние протесты 2019 года в Москве на 20% состояли из молодежи: “Это закономерный процесс для молодых людей – хотеть изменений. Странно, если бы молодые люди не хотели изменений” (там же).

Советский вариант информационного пространства всегда противился новизне, он носил более ритуальный характер, как и выступления всех главных действующих лиц, во многом повторяющих то, что говорилось вчера. Любое”иное” было ЧП, с которым начинали бороться. В реальности оно не могло представлять никакой опасности при монопольном положении пропагандистской модели мира. Но важен был сам факт, даже если он был единичным, поскольку он мог стать “дурным” примером.

Мы видим повтор этой модели в сегодняшней России. То есть политические ток-шоу и их участники задействованы не только на стратегических направлениях, “стреляя” по врагам внешним, но даже на тактических, “стреляя” по врагам внутренним, поскольку должны реагировать на любое отклонение от генеральной линии. Правда, тем самым они завышают статус высказываний “тактических врагов”, обращая на них дополнительное внимание. Правда, как вспоминал о своей работе с Путиным Г Павловский “Все, что в мире происходит, осмысляется как спецоперация врага” [8]. Такой подход делает мир гораздо более понятным, видимо, по этой причине он и может пользоваться успехом не только у власти, но и у населения. Наличие врага создает более простой и одновременно воссоздает более древний способ построения и осмысления мира в головах. Враг всегда опасен, начиная со времен жизни в пещере.

Павловский также следующим образом объясняет выстраивание такой мощной информационной системы, что началось во времена Ельцина: “было еще, извините, контрактное задание. Оно заключалось в создании системы стратегического управления политикой и информационным полем, которые обеспечат безболезненный и законный, путем выборов, уход Бориса Ельцина на пенсию по истечении второго срока. Задача была поставлена еще в конце 1996 года, после операции на сердце. Под нее реконструировали администрацию президента, создали управление информационной политики во главе с Михаилом Лесиным. Это большая система, включающая постоянные функции, которых не было в администрации, — постоянное слежение за информационным полем, моментальное реагирование, мониторинг успешности политических акций” (там же).

И о ее будущем: “система достигла своего акме, и ее ждет сброс к простоте. Она не удерживает тех результатов, которых достигла, они вываливаются из рук. Ее кадры ищут, как все упростить. Ей предстоит пережить встречу с реальностью как неуспех, причем фатальный неуспех. Это может пройти и в мирных формах, между прочим. Но необязательно”.

Будущего не знает никто. Но по переходу от информационного к информационно-репрессивному управлению и в Беларуси, и в России становится понятно, что власть теряет управляемость: сначала мозгами, а затем и поведением. Все это, вероятно, связана с ожидаемым транзитом власти.

Современная власть не опирается на идеологию, как это было в советское время, и тогда действия власти были более понятны. Сегодня власть опирается на деньги, информацию и репрессии, имея возможность управлять ими, а с их помощью гражданами.

Властителями дум постепенно стали не писатели с книгами или режиссеры с фильмами, как раньше, сегодня властвуют над умами ведущие телевизионных политических ток-шоу, поскольку именно они находятся на точке встречи власти и массового сознания, поскольку политики не способны на такое функционирование. Они хотят руководить, а тут надо трудиться.

По этой причине все реальные информационные механизмы в государстве забираются под одно крыло. И это началось с приходом во власть: “едва ли не первое, что сделал Владимир Путин после своего вступления в 2000 году в должность главы государства, – принудил основные телеканалы, в ту пору самые влиятельные средства массовой информации в стране, действовать в интересах правительства. В начале президентства Путина только один из трёх главных национальных телеканалов контролировался властью. Спустя три года все оказались под жестким контролем государства. Пропаганда в российских СМИ обрела свою нынешнюю – кажется, вполне совершенную – форму весной 2014 года, в разгар украинского кризиса” [9].

И теперь о дне сегодняшнем: “В России в 2021 году затраты бюджета на поддержку СМИ увеличились сразу на 40%. Почти 103 млрд рублей поделили между собой Первый канал, RT, НТВ, “ТВ Центр”, ВГТРК и другие близкие к государству медиа. Большинство этих телеканалов являются коммерческими лишь формально, они существуют на дотации из государственного бюджета и сами себя не окупают. С 2013 года гиганты телевещания почти ежегодно фиксируют убытки. Например, в 2019 году чистый убыток ВГТРК (“Россия 1”, “Россия К”, “Россия 24” и др.) составил более 27,1 миллиардов рублей, а Первого канала – более 4 миллиардов. Каждый год растут расходы бюджета на деятельность телеканала Russia Today. Флагман международных медиаопераций России, RT создан в 2005 году как финансируемый государством англоязычный телеканал, предлагающий иностранной аудитории “альтернативный взгляд на текущие события”, однако представляет он не независимые точки зрения, но официальную позицию Москвы. В 2020 году RT потратил 22 миллиарда бюджетных рублей” (там же).

Мы попали в  мир информации, которая ничего не значит, поскольку она все больше отрывается от реальности. Советский информационный набор все же опирался на идеологию. Сегодня такой идеологией стало просто удержание власти на бесконечный срок. Скажем так: власть всегда хочет остаться у власти. Это продемонстрировал Сталин. Это продемонстрировал Брежнев. Это демонстрирует Путин.

И для этого используется странный синтез не идеологии, которой уже нет по закону, а как бы соединение идеологических “балок” из разных эпох. Все, что подходит, зачисляется в свой “лагерь”, не обращая внимание на негативные шлейфы.

В. Путин цитирует И. Ильина, которого хоть не читает, но слушает в машине, а это фигура весьма неоднозначная: “В 2005 году на кладбище Донского монастыря со всем государственными почестями перезахоронили перевезенный из Франции прах писателя и философа Ивана Ильина. Его в то время часто цитировали высокие государственные чины, политики, некоторые деятели культуры, считая идеологом русской патриотической мысли. В России издано многотомное собрание его сочинений. В 1933 году Иван Ильин приветствовал приход к власти Гитлера: «Европа не понимает национал-социалистического движения… Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних «зверствах»… То, что совершается, есть великое социальное переслоение; но не имущественное, а государственно-политическое и культурно-водительское… Что cделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе». С 1933 года прошло 15 лет. 15 лет после страшной войны, трагедии человечества. В 1947 году состоялся Нюрнбергский процесс. С кинокадрами из концлагерей, потрясшими мир. Тем не менее, в 1948 году Иван Ильин в статье «О фашизме» писал: «Фашизм был… прав, поскольку искал справедливых социально-политических реформ… Фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру»” [10].

То есть в этом случае глаза закрываются на негативный шлейф вокруг этой фигуры, как и некоторых других, если они нужны для пропагандистских целей. Ильин был выслан еще Лениным, он стоял в таком перечне, вышедшим с одобрения вождя:  «Список активной антисоветской интеллигенции (профессуры)» [11].

То есть практически это близкий сегодняшнему тип уничтожения альтернативных коммуникативных потоков. Сначала отправляли за границу, потом Сталин отправлял в ГУЛАГ.

Так идет борьба за создание монолога власти из возможного диалога граждан. Монолог, заглушающий другие голоса, потом становится единственным вариантом информационных и виртуальных потоков.

С. Лурье видит эту модель в работе с историей: “Вы знаете, это такая довольно обычная для России история. Весь XIX век опирались на Отечественную войну 1812 года и вспоминали Бородинскую годовщину, писали “Клеветникам России”. Это опора на какие-то вещи, которые удались. Если нет больших успехов, то нужно придумать что-то: православие, самодержавие, Земский собор 1613 года и крещение Руси, флаг над Рейхстагом – как бы это приватизировать и выдать за. С религией, в общем, не удалось, православие не стало такой мощной вехой, они пытались с этим как-то поработать – но нет. Вот такое вот язычество, выраженное в этом культе войны и победы. При этом память о войне не восстанавливается, истинные герои забыты. Косточки русские лежат на Невском пятачке, жертв войны не вспоминают, завет Ольги Берггольц “Никто не забыт – ничто не забыто” не исполняется. Все забыто, кроме фильма о Зое Космодемьянской и героях-панфиловцах. Это совершенная правда. То есть это такая форма язычества. Не думаю, что это приведет к каким-либо положительным целям. Напомню, что советская власть строила свою мифологию вокруг, скажем, столетия Ленина или 50-летия советской власти, что немедленно привело к тому, что начали рассказывать анекдоты о Ленине, Чапаеве и слово “коммунисты” стало все менее и менее приличным. Так вот они замусорят и память о войне ”  [12].

Сегодняшних строителей этого “иного” мира тоже можно понять. Они должны делать идеологию не саму по себе, а из того, что есть в наличии. Убрав из этого списка революцию 1917 года, остается лишь война 1941 – 1945. Она понятна и еще близка. Она была хорошо раскручена советской пропагандой, поэтому и эта победа стала базовой.

Победа во все века используется в пропаганде. Октавиан в борьбе с Антонием, связанным с Клеопатрой, изображал его как “неримлянина”, порабощенного страстью и колдовством Клеопатры, а сам он настоящий римлянин, принесший в Рим мир, не имеющий египетской любовницы [13]. Он получил титул “императора”, то есть командующего-победителя.

Мирным вариантом опоры на войну стал поиск “силовика” на избрание президентом после Ельцина. Г. Павловский вспоминал контекст того времени: “Ельцин сильно переживал катастрофу Беловежских соглашений. Без этого думаю он бы не пошел на выдвижение в главы государства человека из КГБ. Здесь есть что-то личное. Что-то советское вдруг откликнулось в нем, как потом откликнется на самого Путина избиратель 1999 года. Замечу: Путин – безусловно, радикально личное решение Ельцина. Советчиков теперь много, все настаивают на авторстве наперебой. Но кто бы что ему не советовал, про Путина Ельцин решил сам. Ельцин вообще был сценарист власти, это у него общее со Сталиным. Однако Ельцин своих актеров не убивал, а просто их увольнял. Думаю, если б Примаков не пошел на союз с Лужковым, он тоже мог стать преемником. Примаков породил всплеск массовых ожиданий, и этим многое подсказал для кампании Путина. Стало ясно, где массовый нерв, каковы запросы. Нужен был тот, кто отыграет Чечню обратно, поскольку без этого Россия не верила в свое существование. Когда в 99-м году проводили социологическое исследование кого из киногероев хотят в президенты, в первую тройку популярности попали Штирлиц с Жегловым. Была даже шуточная обложка «Коммерсанта-Власть» со Штирлицем: «Президент-2000» ” [14].

То есть власть прочно ассоциируется не с хлюпиком в очках, а с силой. Массовое сознание жаждет сильного игрока, которому готово подчиниться. Этот вариант называется патриархальной моделью, и он наиболее характерен для старшего поколения, у которого психологически существует большая зависимость от власти. Пенсионер боится потерять пенсию, о чем не думает молодой человек.

При этом есть также вариант воздействия не только прямо, но и с помощью мягкой силы, что является примером нелинейности. Мы можем смотреть на нее как гибридную, поскольку это воздействие идет в одной плоскости, например, развлекательной, чтобы получить результат в другой, например, политической. Именно так можно расценивать советский проигрыш в холодной войне, когда, утрируя говоря, американские джинсы победили советскую атомную бомбу. Для молодежи джинсы (и подобные вещи) оказались важнее и сильнее, чем ракеты. Тут, конечно, следует добавить, что перестройку  делали сами ЦК КПСС и КГБ, но делать ее их убедила сама жизнь. Дети номенклатуры учились на международных специальностях, включая даже просто иностранные языки, что говорит в определенной степени и атмосфере дома. И сегодня, оказалось, что дети всех генсеков от Сталина до Андропова давно живут за рубежом [15 – 20]. Это все понятно, мы все люди, но не совсем честно…

В мозгах “Джинсы” сильнее “Бомбы”, в реальности, понятно, все будет наоборот. Но в мирной жизни мозги сильнее. Они еще сильнее, когда их не пугают, а завлекают. Собственно говоря, это и есть “мягкая сила”, побеждающая “жесткую”. Но плюс к этому “жесткая сила” работает по охраняемым объектам, зато “мягкая” движется туда, где такой условной охраны нет.

Любое снятие границ, даже самое малое, разрушало СССР. С. Волков, например вспоминает: “приезд афроамериканской оперы со спектаклем “Порги и Бесс” в Москву. Это была сенсация, которая изменила понимание, отношение к американской музыке. Тогда впервые со сцены можно было услышать эту потрясающую оперу Гершвина. Или другой пример – победа Вана Клиберна на первом Международном конкурсе имени Чайковского. Это тоже была сенсация, которая затронула широчайшие круги советской публики, это не касалось только меломанов. Сейчас проходят конкурсы Чайковского, но только узкий круг людей, специально интересующихся классической музыкой, в это вовлекается. Победа же Клиберна стала общесоюзным феноменом. Клиберн стал буквально национальным героем в Советском Союзе у самых широких слоев населения. Любой человек из той эпохи знает, кто это такой, сейчас такое себе представить невозможно” [21].

Итак, в холодной войне все же победили “Битлз”.  А. Генис говорит: “в контексте холодной войны “Битлз” выглядели совершенно не так, как сегодня. Дело в том, что Англия 60-х годов уже не была сверхдержавой, она уже не правила морями, это уже был маленький “изумрудный остров”, как говорил Шекспир. Но в ответ на распад империи Англия взяла реванш в области массовой культуры. “Битлз” и “Джеймс Бонд” вышли победителями в схватке с тоталитарным режимом. “Битлз” взорвали привычный образ жизни. При этом слова их, особенно первых песен, были никакими, но музыка действовала на подсознательном уровне, она означала одно – свободу. Причем эта свобода была не артикулирована, она не была свобода от чего-то. Никто не говорил, что это свобода от рабства, ничего подобного, это была свобода как таковая. И эта свобода работала в две стороны, она размывала и истеблишмент в Америке, на Западе, она создавала контркультуру, которая кардинально изменила ход жизни. Во времена вьетнамской войны уже совсем другая была обстановка в мире, и это произошло во многом благодаря, казалось бы, беззлобным песням “Битлз”, сокрушившим статус-кво” (там же)

С. Волков дает такое объяснение  феномену победы Битлз: “Это было освобождающее влияние. До этого советская песня была официозной, я не побоюсь этого слова, и даже в компаниях пели только то, что раздавалось из репродуктора. Песни бардов длительное время ни из каких репродукторов, ни на каких пластинках не появлялись. Я вспоминаю в мое время злобные реакции на еще полуподпольные выступления Окуджавы, знаменитое его выступление в Доме кино в Ленинграде, на которое была агрессивная атака со стороны официальной прессы. Высоцкий тоже подвергался беспрестанной критике. И композиторы, признанные песенные композиторы того времени в лице того же Богословского или каких-то других такого рода фигур, очень болезненно относились к популярности бардов, потому что барды отнимали у них аудиторию, отнимали денежные потоки, денежные отчисления. Они видели, что теряют аудиторию, они не знали, что с этим делать, и вели себя агрессивно по отношению и к в Высоцкому, и к Окуджаве” (там же).

“Совок” или “период застоя” это термины победившей стороны. Внутри этих терминов особо не было, поскольку люди жили и работали так, как и раньше. Более того, они видели перемены к лучшему, в то время как сегодня они скорее видят перемены к худшему.

Вот еще один взгляд на “застой” [22]:

- "Период застоя был очень странным временем. Все было одновременно. Зарубежные гастроли легендарных театров и борьба с диссидентами, мировая известность Майи Плисецкой и ссылка академика Сахарова, дискриминация евреев в сильнейших вузах и расцвет национального искусства, сотрудничество в космосе и воровство западных компьютерных технологий, фигуристы Ирина Роднина и бежавшие из страны Олег Белоусов и Людмила Протопопова. И под занавес Советского Союза все достижения мягкой силы снова оказались перечеркнуты вторжением в Афганистан";

- "на протяжении последних ста лет ни разу военные способы увеличения влияния России не давали никакого результата. В большинстве своем на силу всегда находилась еще большая сила, при этом страна почти всегда лишалась достижений, полученных с помощью мягкой силы. Чем выше был уровень авторитаризма в стране, тем меньше ее правители полагались на мягкую силу. Объясняется это тем, что это мягкое влияние означает свободу культуры, свободу предпринимательства, свободу самовыражения. Soft power не подчиняется диктаторам и автократам, ее сложно заставить служить власти, но с ее помощью легко увеличить влияние страны в мире, что дает выгоду всем гражданам. Но чем дальше Россия будет двигаться по пути авторитаризма, тем слабее будет ее влияние. И никакие силовики не смогут дать стране столько, сколько самостоятельный «Яндекс» и свободный Сбербанк, независимая Russia Today и неподконтрольный МГУ".

“Застой”, как и перестройка, был набором линейных и нелинейных воздействий, причем с двух сторон, поскольку послабление контроля если не открывает, то приоткрывает альтернативные информационные и виртуальные потоки. Они входят, неся с собой альтернативную картину мира.

Можно дать множество объяснений и обоснований, но факт остается фактом: мозги изменились, за ними последовало и крушение советской системы. Правда, “мозги изменились”, потому что сама власть приоткрыла границы с Западом, а “крушение системы” тоже произошло в результате того, что так решили ее руководители. Причем сам Горбачев был всего лишь ведомым, а не ведущим игроком всех этих процессов.

Мир в головах и мир перед глазами не совпадают, поскольку, кроме реальности, есть и ее модель. Информационные и виртуальные потоки формируют картину мира. Когда они носят системный, то есть управляемый характер,  возникает картина мира, нужная субъекту управления. У объекта управления не так много возможностей защититься от такого воздействия. Система потому и именуется системой, что проводит свои действия сразу во всех пространствах: физическом, информационном и виртуальном.

Причем то, что разрешено “своим”,  самым строгим образом запрещено “чужим”.  Например, российский Минюст включил в дело о признании художницы Апахончич «иностранным агентом» справку о ее упоминаниях в зарубежных СМИ за пять лет, а также из-за такой информации: «На предварительном заседании выяснилось, что власти приняли такое решение из-за получения девушкой зарплаты от французского колледжа за преподавание русского языка, зарплаты от “Красного креста” и гонорара за фестивали и другие переводы через PayPal» [23].

А с другой стороны в прессе прозвучали имена топ-10 руководителей спецслужб и правоохранительных органов России с интересами за границей, которых никто не трогает: хотя “за последние 10 лет число приговоров по статьям о госизмене, шпионаже и разглашении гостайны выросло в шесть раз. Шпиономанию подогревает и риторика властей о «государстве в кольце врагов». Не проходит и дня, чтобы очередной депутат, член Совета федерации, высокопоставленный силовик или чиновник не высказался об опасностях и угрозах со стороны Запада. Риторика сопровождается принятием скандальных законов, например, об иностранных агентах или о нежелательных организациях. Наконец, недавно принятые поправки в Конституцию отменяют приоритет международного права над национальным. Кажется, что Россия, по мнению властей, наводнена западными шпионами и агентами влияния. При этом родные и близкие самых высокопоставленных российских силовиков вели бизнес, используя западные юрисдикции, имели счета в зарубежных банках, а в некоторых случаях обращались за видом на жительство в странах НАТО” [24 – 25].

Система защищается, создавая двойные стандарты. Она дает тем, кто является ее опорой то, что запрещает другим. Собственно говоря, такая модель свойственна не только сфере спецслужб, но и сфере медиа, где “телешаманы”, получая все в свое распоряжение, вечерами пытаются заглушить потоки, идущие из интернета.

Л. Гозман видит причины наступившего “подмораживания” в следующем:  “Было две причины, как мне кажется, почему стали так давить. Одна причина не столько личная, я не имею чести быть знакомым с Владимиром Владимировичем, сколько корпоративные особенности. Оперативный сотрудник спецслужб не только российских, американских, немецких и так далее, не должен управлять государством, с моей точки зрения. Потому что менталитет спецслужб – это совершенно особый менталитет в любой стране мира. Это суперсекретность, они стоят над законом, для них все враги и кругом заговоры. Это их работа – это правильно, они должны так думать. Если их контролирует гражданское общество, парламент и так далее, то это нормально. Так же как, допустим, действующий генерал должен воспринимать любой движущийся объект как угрозу безопасности своей страны. Они, разумеется, ненавидят свободу, самовыражение. Вариант “если вы умный, чего вы строем не ходите?” – это, конечно, для них, это их менталитет.

Вторая причина в другом, как мне кажется, которая стала усиливаться и усиливаться. У них ничего не получается. Пока были “тучные” годы, пока нефть 150 и прочее, можно позволять чирикать кому-то, но когда становится хуже и хуже все время, надо как-то обосновывать свое пребывание у власти. Он же не может сказать: посмотрите, как мы стали хорошо жить, какие у нас хорошие дороги, какая хорошая медицина и так далее. Он это периодически говорит, но ему никто не верит, потому что все видят, как на самом деле. Ему нужно обоснование, я имею в виду коллективному ему, почему ты у власти. Потому что кругом враги. Потому что враги внутри, враги снаружи, на нас хотят напасть, нас хотят унизить, нас хотят поставить на колени и все прочее. Когда военное положение, естественно, нельзя позволять всяким наймитам наших врагов, вроде вас или меня, чирикать что хотят, потому что все для фронта, все для победы”  [26].

С.Алексиевич добавляет еще такой аспект, идущий из прошлого: “наша культура – это культура насилия. Она глубоко вплетена в историю. Иначе мы бы не слышали по телевизору реляции о новом танке, о новом самолете, о новом крейсере. И поэтому маленький человек может только одним защититься – лишь бы не было войны. Я родилась в Украине и выросла в белорусской деревне и все время это слышала. О большой войне говорят скорее сейчас. Мир оказался на таком повсеместном градусе ненависти, что раньше такие проблемы решались только большой войной. И все после нее начиналось наново” [27].

Для Глеба Павловского проблема лежит не в наличии или отсутствии современных технологий: “Я не думаю, что не было возможности объединяться и протестовать. Я даже думаю наоборот, что тогда в 90 годы ходили, протестовали в значительно большем числе, чем протестуют сегодня. Если у тебя поставили дома телефон – это не значит, что ты кидаешься к телефону и договариваешься о создании антигосударственной организации. Во-первых, потому что его могут снять, а тебя посадить. Я думаю, что проблема в людях, а не в технических средствах. Социальные сети, между прочим, прекрасно подходят для формирования нового тоталитарного сознания, я не сомневаюсь в этом. Потому что они формируют на самом деле новый закрытый мир, мир, в котором нет памяти. Не может человек поставить вопрос о том, что было год назад, потому что это не актуально, актуально то, что было вчера.

Даже свою ленту трудно просмотреть, кто в здравом уме будет просматривать свою ленту. Это уже не роман “Война и мир”, то есть нет места большим текстам и нет места анализу. Анализ нельзя вместить не только в строку Твиттера, но нельзя вместить и в запись в блоге. Реплики, это разовые реплики. Ты сказал – красиво, много лайков. Пошел дальше. Забыл. То есть потенциально, как и в любой человеческой системе, в социальных сетях может возникнуть угроза человеческой свободе. И она возникнет, я абсолютно уверен. Какие-то зачатки этого мы видели в стадах платных троллей, которые носятся с топотом и ржанием и периодически начинают все кричать что-то одно в одну дуду то против Pussy Riot, то против американских усыновителей, то еще что-нибудь. Это тоже кто-то делает. Это такой управляемый плебс, на самом деле десоциолизированный, социопатичный и являющийся патриотами только по платежной ведомости. Понятно, что изменится ведомость, изменится и патриотизм. Так что здесь нельзя рассчитывать на то, что социальные сети сами сделают, создадут гражданское сознание”  [28].

Мир управляем прямым и косвенным воздействием. Не зря на “мягкую силу” как на способ воздействия Дж Най обратил внимание уже в наше время, хотя, конечно, она существовала всегда. Просто мир действительно стал мягче к человеку, но при этом надо было сохранить управляемость, и ее сохранили, расширив инструментарий воздействия. Линейное воздействие – заметно, нелинейное – проходит мимо. Оно казалось более сложным, когда были другие, более физические методы, воздействия. Когда физические методы отходят в сторону, приходится пользоваться иным инструментарием.

И наоборот, возможен возврат к физическому инструментарию. С. Осипова пишет: “Пытаться заставить молчать могут кого угодно: журналистов и врачей, заключённых и силовиков, политиков и случайных свидетелей того, как колонна танков едет в сторону границы. И чтобы заставить молчать, представители власти “демократической” страны используют, как ни странно, законы, а часто и вовсе принимают именно для этой цели новые. Так были придуманы законы об “иностранных агентах” – НКО, физических лицах и СМИ; статья о митингах (“дадинская” ст. 212.1 УК); ужесточения в уставе Вооруженных сил России, которые запретили военным указывать информацию о своей службе в интернете и СМИ и иметь телефоны на службе; выхолащивание ОНК; запрет Министерства здравоохранения врачам публично высказываться о коронавирусе и многое другое.

Потому что если у кого-то получилось добраться до правды, то он должен молчать – не давать интервью, не проводить расследования, не выходить на акции протеста, не осаждать информационную крепость. <> Это попытки поставить блок на всех, кто имеет доступ к хоть сколько-нибудь общественно важной информации, которую, по мнению представителей власти, этому самому обществу знать необязательно и даже вредно. Гражданам показывают, что прийти могут за каждым: за тем, кто открыто противостоит вранью и коррупции; за тем, кто участвует в выборах; за тем, кто пишет об этом; за теми, кто рассказывает о протестах и поддерживает их участников. Гражданам показывают, что правоохранителям неважно, кого задерживать, сколько лет задержанному или арестованному, чем он занимается, кто у него на попечении, как треснет или сломается его жизнь и жизнь его близких”  [29].

И это теперь называют ресоветизацией в отличие от десоветизации недавнего прошлого. Е. Мишина пишет  [30]:

– “В последнее десятилетие российское нормотворчество и российское правоприменение ясно демонстрируют, что ветер перемен теперь дует совершенно в другую сторону. Десоветизация, одна из ключевых задач постсоветской трансформации, не просто перестала быть приоритетом — она исчезла с повестки дня. И наш паровоз теперь летит не вперед, а назад, в советское прошлое. Можно называть разные даты начала процесса ресоветизации. Но наиболее четко эта тенденция обозначилась с начала 2010-х. И не просто обозначилась, а стала мейнстримом. Все изменения, произошедшие в этот период — это кирпичики, используемые при строительстве стены, которой Россия начала отгораживаться от общепризнанных демократических принципов и принципов и норм международного права. Одновременно с этим начали возрождаться самые худшие традиции и практики первых десятилетий советской власти. Более того — инициаторы этих изменений возвращают страну в период классовой борьбы, когда враги и снаружи, и внутри, и врагов этих следует изобличить и обезвредить”;

– “Дело DОХА показало, что возвращается еще один хорошо известный советский принцип — принцип аналогии. Согласно этому принципу, если действие или же бездействие считалось общественно опасным деянием, но при этом данный состав преступления не был предусмотрен действующим уголовным правом, это вовсе не означало невозможность уголовного преследования за совершение такого деяния. Здесь на авансцене выступал судья, которому надлежало изыскать в действующем советском законодательстве состав преступления, сходный, по определенным признакам напоминающий или аналогичный совершенному действию (бездействию). Эту норму и подлежало применить в конкретном деле”.

Мы стали жить в мире перемен, но в ряде случаев этот мир перемен разворачивает нас назад, поскольку система управления оказалась неспособной к новым реалиям. Она начинает разворачиваться к проверенному советскому принципу властного монолога путем запрета любого альтернативного мнения. При этом новые поколения тяжело воспринимают этот разворот.

Литература

  1. «Будешь рыдать и раскаиваться»: Соловьев пригрозил Собчак за критику парада Победы https://newizv.ru/news/society/11-05-2021/budesh-rydat-i-raskaivatsya-soloviev-prigrozil-sobchak-za-kritiku-parada-pobedy
  2. Храбрец или безумец? Как отреагировали на стихи Назарова о Параде Победы https://newizv.ru/news/society/10-05-2021/hrabrets-ili-bezumets-kak-otreagirovali-na-stihi-nazarova-o-parade-pobedy?yrwinfo=1620747525178267-983780374159551951400103-production-app-host-man-web-yp-95
  3. Соловьев обратился к выступившему против парада актеру Назарову https://www.mk.ru/social/2021/05/08/solovev-obratilsya-k-vystupivshemu-protiv-parada-akteru-nazarovu.html
  4. Роменский В. «Парад чего? Бессилия, запретов и оград?»: актер Дмитрий Назаров объяснил смысл стихотворения, за которое его начали травить в интернетеhttps://tvrain.ru/teleshow/vechernee_shou/parad_chego_bessilija_zapretov_i_ograd-529610/
  5. Актера Назарова назвали сумасшедшим из-за стиха о “бессмысленном параде” https://www.mk.ru/social/2021/05/08/aktera-nazarova-nazvali-sumasshedshim-izza-stikha-o-bessmyslennom-parade.html
  6. Зачем актер Дмитрий Назаров назвал проведение военного парада 9 мая бессмысленным https://onlineru/2021/05/09/116832/
  7. Голубева А. “Наивность. Солидарность. Провокация”. Как появился студенческий журнал DOXA и за что его преследуют https://www.bbc.com/russian/features-57008077
  8. Давыдов И. “Все, что в мире происходит, осмысляется как спецоперация врага”. Интервью с Г. Павловским https://newtimes.ru/articles/detail/160874/
  9. Провоторова Д. Бесценный ресурс https://www.svoboda.org/a/31234036.html
  10. Баймухаметов С. Парадокс от истории: в России ставят памятники пособникам Гитлера https://newizv.ru/article/general/13-05-2021/paradoks-ot-istorii-v-rossii-stavyat-pamyatniki-posobnikam-gitlera
  11. В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1891-1922. – М., 2000
  12. Севрюгин И. “Язычество, выраженное в культе войны”. Историки анализируют законопроект о “решающей роли СССР” в победе над нацистской Германией https://www.currenttime.tv/a/zapret-publichno-otozhdestvlyat/31241727.html
  13. Sifuentes J. The Propaganda of Octavian and Mark Antony’s Civil War https://www.worldhistory.org/article/1474/the-propaganda-of-octavian-and-mark-antonys-civil/
  14. Глеб Павловский рассказал о себе https://onlineru/2011/07/14/006/
  15. США и не только: где сейчас живут потомки Сталина, Андропова, Брежнева и других советских вождей http://nashiusa.com/interesno/ssha-i-ne-tolko-gde-sejchas-zhivut-potomki-stalina-andropova-brezhneva-i-drugih-sovetskih-vozhdej/
  16. Кормилицын С. Родная чужбина. В каких странах оказались потомки советских вождей? https://aif.ru/society/people/rodnaya_chuzhbina_v_kakih_stranah_okazalis_potomki_sovetskih_vozhdey
  17. Сбежали или остались? Почему потомки советских вождей живут не в России https://radiokp.ru/sbezhali-ili-ostalis-pochemu-potomki-sovetskikh-vozhdey-zhivut-ne-v-rossii_nid26181_au66au
  18. Гостиница Россия. Потомки наших вождей – Ленина, Сталина, Хрущёва, Брежнева, Горбачёва и Ельцина – предпочитают жить за границей https://versia.ru/potomki-nashix-vozhdej-lenina-stalina-xrushhyova-brezhneva-gorbachyova-i-elcina-predpochitayut-zhit-za-granicej
  19. Якунин И. Потомки Сталина, Троцкого, Хрущева живут за океаном. Почему дети и внуки вождей нашей страны не желают оставаться на родине? https://www.kp.ru/daily/27031.3/4093930/
  20. А где же сейчас живут дети и внуки главных строителей коммунизма? https://skrepohistory.livejournal.com/7690.html
  21. Холодная война и культура https://www.svoboda.org/a/31241071.html
  22. Кульбака Н. Гибель российской мягкой силы https://www.vtimes.io/2021/05/05/gibel-rossiiskoi-myagkoi-sili-a4866
  23. Минюст включил в дело о признании художницы Апахончич «иностранным агентом» справку о ее упоминаниях в зарубежных СМИ за пять лет https://zona.media/news/2021/05/13/minjust
  24. Френкель Д. и др. Родина слышит. За 10 лет количество дел по статьям, связанным с работой контрразведки, выросло в 5 раз https://zona.media/article/2020/07/07/spy-intensifies
  25. Долинина И. и др. На измене: ТОП-10 силовиков-патриотов с интересами на Западе https://istories.media/investigations/2020/07/09/na-izmene-top-10-silovikov-patriotov-s-interesami-na-zapade/
  26. Соколов М. Куда смотрит власть? https://www.svoboda.org/a/31251265.html
  27. Алексиевич С. “Машина Сталина – жива”. Интервью https://www.svoboda.org/a/31244211.html
  28. Рыковцева Е. Лесин и Сурков опять в деле. Интервью Г. Павловского https://www.svoboda.org/a/25124167.html
  29. Осипова С. Молчать и не слышать https://www.svoboda.org/a/31207324.html
  30. Мишина Е. Вперед, в СССР https://novayagazeta.ru/articles/2021/05/13/vpered-v-sssr

«Мультимедійне онлайн-медіа «АУП-info»
(ідентифікатор в Реєстрі суб’єктів у сфері медіа: R40-00988)
envelopemagnifiercrosschevron-uparrow-right