Друзі, супер-звістка від якої не натішимося і хочемо розділи її з ВАМИ!
Навчально-методичні матеріали з предмету «Мистецтво» (9 клас), в які інтегровано інфомедійну грамотність, отримали гриф Міністерства освіти і науки України! УРА!
Уроки розроблені командою проєкту «Вивчай та розрізняй: інфо-медійна грамотність», який виконується Радою міжнародних наукових досліджень та обмінів (IREX) за підтримки посольств США та Великої Британії, у партнерстві з Міністерством освіти і науки України та Академією української преси.
У чому переваги пропонованих матеріалів?
Методологією IREX передбачено інтеграцію інфомедійної грамотності у навчальну програму шкільних предметів з метою набуття українськими школярами навичок критичного сприйняття інформації та усвідомлення ними цінності високоякісної інформації в контексті шкільної освіти.
Ознайомлюйтеся, діліться з колегами та застосовуйте у своїй роботі!
Матеріали на сайті МОН України >>>
Скачано: 416, розмір: 0, дата: 01.Лип.2020
Проєкт «Вивчай та розрізняй: інфо-медійна грамотність» виконується Радою міжнародних наукових досліджень та обмінів (IREX) за підтримки Посольства Сполучених Штатів Америки та Посольства Великої Британії в Україні, в партнерстві з Міністерством освіти і науки України та Академією української преси.
Война ассоциируется с кровью и смертью, однако такой война является лишь в физическом пространстве. В информационном и виртуальном пространствах война другая. Там это столкновение идей и образов. Любая революция может произойти в физическом пространстве, когда до этого столкновение идей и образов будет иметь место в виртуальном и информационном пространствах.
В кино и телесериале мы проигрываем чужие конфликты в виртуальном пространстве, получая новый для нас опыт. Любое научное движение вперед является результатом конфликта идей, отказа от прошлой модели мира, в рамках которой такое движение было невозможным.
Когда Сталин боролся с космополитизмом или любым другим “измом”, самым страшным из которых было преклонение перед Западом, он решал свою политическую проблему, но тормозил научную. Получается, что наука более конкурентна, чем политика. Наука разрешает проверять новые идеи и гипотезы, политика догматична. Это имеет место, вероятно, потому, что за политикой стоит та или иная идеология, которая “расставляет” фигуры на политической шахматной доске.
Что хотел довоенный Советский Союз? Провести революцию во всем мире, начиная с Германии. Что хотели послевоенные Соединенные Штаты? Практически то же, только уже по своему образу и подобию. И так происходит все время. Только азиатские страны все равно сохраняют свой облик, попадая в разные политические системы.
Еще религия позволяет им удерживать свое лицо, но это возможно лишь в конфликтной парадигме, примером чего является Иран, который, чтобы не допустить входа чужого и чуждого западного виртуального продукта, вынужден создавать аналогичный свой – куклы и анимацию для детей.
Выделяют две особенности азиатских стран, которые помогли им в войне с коронавирусом: “Во-первых, это готовность доверять экспертам: образование и обучение уважаются. Здесь так мало презрения к экспертизе, что столь характеризует британскую и американскую политическую культуру. Кандидат в президенты, обретающий власть путем преднамеренного разжигания недовольства населения в отношении обучения и науки – как это произошло в США – просто невообразим в современной Восточной и Юго-Восточной Азии. Политии в этом регионе не защищены от политики обиды, но эта обида не была направлена, по крайней мере, после культурной революции в Китае, против образованных. Поэтому, когда китайские или корейские эпидемиологи излагают реалии заражения и передачи, их с большей вероятностью выслушают. Во-вторых – и, возможно, более важно – элиты конфуцианской традиции, как правило, остро осознают, что их легитимность зависит от сохранения порядка, и это включает в себя естественный порядок. Концепция «Мандата Небес» выходит за рамки трюизма, который неправильно обращается с такими катастрофами, как Чернобыльская и Катрина, с угрозой для элиты проливая свет на их некомпетентность. В этой философии стихийные бедствия сами по себе ставят под сомнение законность существующих политических договоренностей. Сочетание широко распространенного уважения к опыту и повышенной чувствительности к угрозе беспорядков – будь то социальных или естественных – помогает нам понять готовность, с которой Пекин закрыл свои города, а Сеул провел агрессивное тестирование, в то время как случаи все еще были минимальными. Это может даже объяснить то, что кажется довольно неконфуцианским колебанием правительства Абэ в Японии. Aбэ, возможно, задержал сообщение об истинных масштабах пандемии, стремясь избежать отсрочки Олимпиады в Токио, что должно было стать великолепным подтверждением его власти и беспрецедентной продолжительности службы” [1].
Вероятно, и Советский Союз со своим приматом коллективизма над индивидуализмом, отличным от западной модели, принадлежал к этому же типу, что и помогло ему победить Чернобыль, что было бы в принципе невозможным сегодня. Это объясняет и теорию колеи в русской истории, когда все возвращается на круги свои, и никакие реформы не срабатывают.
Коллективная ориентация оказывается сильнее по многим причинам. Это и более суровый климат, толкающий на выживание, но и история. Ведь по сути восточный компонент всегда занимал важное место в структуре духа. Это и татаро-монгольское иго, это и Сталин, выстроивший СССР по своим лекалам, это и восточные республики со своей ментальностью.
Виртуальные война и мир разворачиваются в телесериалах. И они сегодня стали главным передатчиком опыта для массового сознания вместо книг. Книга требовала больше интеллектуальных усилий при чтении, чем телесериал, который сам восполняет многие опущенные детали текста, важные и второстепенные. Героев, например, мы сразу воспринимаем во множестве деталей, чего нет в книге. По этой причине человечество постепенно прощается с книгой, идя по пути интеллектуального упрощения.
Религия и идеология как виртуальные системы имели своих “жрецов”, которые следили за точностью воплощения в жизнь их священных текстов. Кризис типа коронавируса продемонстрировал, что сегодня человечество не имеет нужных для выживания сакральных текстов да и авторитетных жрецов также.
Сегодняшний мир растерял смыслы, которые сопровождали и вели его все время. Д. Леонтьев говорит: “Известно из исследований посттравматического роста, что единственный предиктор, который позволяет определить в ситуации травмы, будет ли обнаружен посттравматический рост или человек просто свалится в травму, – это смысл. Почему сейчас расцветают конспирологические теории? Потому что это тоже способы для людей найти смысл. Отсутствие смысла – это ситуация, когда человек спрашивает: «Господи, за что мне это?». Любой смысл помогает справиться. Последний смысловой ресурс, который в самой катастрофической ситуации может работать, – это слова Марка Воннегута: «Суть в том, чтобы помочь друг другу пройти через это, что бы это ни было»” [2]
Смыслы могут рождать и прошлое, и будущее, помогая нам в миллиардах ситуаций видеть то, что должно представлять для нас интерес. С другой стороны, рутина жизни интереснее для животных, человека всегда влекут отклонения от нее.
Как ни странно, но прошлое является столь же неопределенным, как и будущее. Мы знаем только его реперные точки, а все остальное находится в руках интерпретаторов. А у них часто бывают разные представления…
Правда, когда коронавирус опустил нас в совершенно незнакомый мир, никто не обрадовался, поскольку новый мир был построен не только на неизвестности, но и на страхе за свою собственную жизнь. Современный человек жил до этого в слишком комфортных условиях, где страх был только на экране – новостях и телесериалах. И вдруг он спокойно зашел в каждый дом. Массовое сознание в условиях явной неопределенности стало “прикреплять” его к уже известным объектам: от Билла Гейтса до вышек 5G. И все это предлагалось уничтожить. Стали всплывать также и старые “враги” вроде Дж. Сороса. В нашем репертуаре всегда есть враг, и мы его время от времени, отряхивая от пыли прошлого, достаем, причем с гордостью – ведь мы же вам говорили…. Конспирология столь же вечна, как и наш мир вокруг. Есть мир – есть конспирология. Нет мира – нет конспирологии.
Враги могут носить условный характер, как категория советских “врагов народа” или такая существовавшая в довоенное время категория как ЧСИР – “член семьи изменника родины” (о последних см. в [3]). Но как следствие такой виртуальной войны (в жизни – для тех, кто попал под каток репрессий, и в головах тех, кто просто жил в то время) стало построение мобилизационной экономики и мобилизационной политики в стране, облегчающих управление ее гражданами.
Это вариант определенной государственной конспирологии, которая заставляет граждан вести себя правильно, чтобы не попасть под репрессии. Это перевод их под процессы биологического выживания.
Т. Нестик объясняет приход конспирологии в контексте коронавируса следующим образом: “в основе оценки рисков заражения лежат разные психологические механизмы. Особенно хочу подчеркнуть коллективный символический копинг – нашу склонность увязывать неопределенные, незнакомые нам угрозы с уже известными, что часто приводит к роковым ошибкам. Другая причина снижения страха, исчерпания этого ресурса связана с тем, что этот страх чрезвычайно интенсивно используется. Когда страх становится дисфункциональным, а тревога сопровождается чувством беспомощности, это противоречие разрешается через недооценку вероятности и серьезности угрозы” [4].
В советское время считалось, что в жизни всегда есть место подвигу. Сегодня мы теперь будем считать, что в жизни всегда есть место страху. То есть старая идеология уходит и на ее место ставят новую, которая гораздо лучше может управлять массовым сознанием. На воспитание готовности к подвигу надо затратить много пропагандистских усилий, а на страх человек готов заранее. Надо только ему немного помочь, создав соответствующие контексты вокруг.
Тем более что у мира нет общей идентичности, которая позволяет объединяться против общего врага, поскольку мы все разные. Собственно говоря, мы и отличаемся не столько тем, кто мы, столько тем, кто наши враги. Как писал Маяковский: “У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока…” Наш идентичность строится на том, чем мы отличны от других.
Иногда идентичность становится элементом конфликтной ситуации. Дж. Даймонд говорит: “Национальная идентичность Финляндии усилилась с появлением общего врага с помощью вторжения Советского Союза. Соединенные Штаты объединились за ночь в момент Перл Харбора. Британия стала единой во время битвы за Британию. Но у мира нет мировой идентичности. Мы, граждане мира, не объединены общим врагом. В то же время они у нас есть – изменение климата, исчерпание ресурсов – но это не видимые враги, которые быстро убивают людей” [5].
И еще: “Когда люди ощущают конкурирующие интересы, они хотят попасть в лифт, чтобы спастись, добравшись вниз, и не дать никому попасть в этот лифт. Это конкуренция между соревнованием и сотрудничеством. В кризисе, в таких местах, как нацистский концлагерь, были поддерживающие группы, помогающие каждому выстоять. Была также соревновательность в виде воровства еды или воровства обуви у других людей. В кризис люди могут идти в любом направлении, но есть случаи, когда у людей есть общий видимый враг. В моей жизни такими случаями были Перл Харбор, Битва за Британию, советское вторжение в Финляндию и независимость Индонезии от голландцев. Когда есть видимый общий враг, который быстро убивает, и понятно, что это враг всех, это объединяет людей вместе и подвигает их к сотрудничеству”.
Обратим внимание на то, что соединяют людей в единое целое образы, ведь даже упомянутый выше общий враг тоже из головы,часто это разговоры – сообщения о нем, но враг, который видят наши собственные глаза в физическом пространстве. Это враг, сформированный в информационном и виртуальном пространствах.
Конспирология сильнее любых медийных сообщений, поскольку она конструирует и реконструирует ситуация уже на их базе. Она создает новый тип понимания действительности. Если медийные новости, хочется надеяться, отталкиваются от физического пространства, то конспирологические – от виртуального, ведь именно там “прячутся” наши “враги”, которые не так видны в пространстве физическом. То есть в информационное пространство поступает два типа сообщений. Из физического мы получаем в результате новости, а из виртуального – конспирологию.
Самый дешевый способ единения даже не сакральный, а бытовой. Если религии или идеологии различны, то боимся мы все одного и того же – болезни и смерти, что особенно проявилось в пандемию.
При этом наш страх заставляет впитывать в себя не только правильные, но и неправильные советы. Если помощи нет, то сгодится любой совет.
А. Архипова говорит об опасности конспирологии: “Псевдомедицинские советы и конспирология меняют поведение людей в сторону отказа от медицинских рекомендаций. Об этом говорили врачи еще в начале эпидемии. Поэтому столько сил было потрачено на изучение псевдомедицинских советов и слухов. Пандемия дала возможность доказать, насколько они влияют на общество. К примеру, люди, которые придерживаются конспирологических убеждений о том, что коронавируса не существует, что это выдумка заинтересованных лиц или что опасность сильно преувеличена, логическим образом не соблюдают предосторожностей: не носят маски, не держат дистанцию, навещают друзей, распространяя инфекцию. Бывает и наоборот: люди, которые вынуждены ездить на работу, выходить из дома по каким-то делам, оправдывают свое поведение тем, что никакого коронавируса не существует” [6].
Или такой пример: люди, которые смотрели канал Fox News, ведущий которого был на позиции ковид-скептика, имели вероятность заболеть и умереть на 30% больше.
Архипова говорит о разнице конспирологического понимания в разных странах, хотя число людей, охваченных конспирологией приблизительно одинаково, например, 23% россиян и 20% британцев на конец мая считали, что коронавирус — выдумка заинтересованных лиц: “Но, если копнуть глубже, мы увидим, что у британцев конспирология в основном связана с представлением об опасности международных корпораций и олигархов — „Билл Гейтс хочет нас всех чипировать“, или этнических „чужих“ — мусульман и евреев. В то же время у России свой особый путь даже в конспирологии. Это не значит, что мы не верим в Билла Гейтса. Он занимает почетное второе место в топе конспирологических теорий. Но мы проанализировали более полутора миллионов текстов, и оказалось, что в российской конспирологии большое внимание уделяется внутреннему врагу: правительство, политические элиты, Греф и Сбербанк, и даже Яндекс. И, конечно, сильна теория о том, что все было придумано, чтобы „дочка Путина‚ а могла собирать свой генетический материал для работы. То есть: если британская конспирология традиционно более ксенофобна, то наша, российская, склонна к политическому протесту. И в том, и в другом случае конспирология является языком, с помощью которого слабо защищенные, не привилегированные люди объединяются. В российских условиях они объединяются против правительства” (там же).
Конспирология оказалась эффективным способом виртуальной войны, каким в советское время были слухи и анекдоты, дававшие противоположную интерпретацию тех же событий. Например, такие анекдоты о Брежневе, дающие четкую контр-картинку:
Стоит как-то Леонид Ильич Брежнев на балконе. Вдруг мимо пролетает Карлсон:
– Ты кто? – спрашивает Леонид Ильич
– Вы что меня не помните? Я – Карлсон.
– А-а-а, как же, как же, и соратника твоего, Энгельсона, тоже помню.
Брежнев смотрится в зеркало:
– Я стар… я очень стар… я суперстар…
-Товарищ Брежнев!..-
– К чему эти церемонии? Зовите меня просто – Ильич! [7]
И еще из интернета, хотя и с некоторое ошибкой в цифрах, поскольку Брежнев становится первым секретарем в 1964: “В 1966 году Брежневу, когда он вступил на должность Генерального Секретаря ЦК КПСС, было 60 лет. Как сейчас Путину. Представил себе Брежнева, летящего на дельтаплане во главе журавлиной стаи… Много думал…”.
В виртуальных войнах участвуют не только анекдоты, но еще сильнее и телесериалы. Это позволяет поддерживать в нужной форме своих граждан даже в рамках развлекательного модуса. Например, австралийские сериалы рассказывают о проникновении в их структуры китайских агентов. Норвежский сериал “Оккупированные” рассказывает о климатических изменениях, которые связали вместе ЕС, добычу нефти и “мягкую оккупацию” Норвегии Россией [8 – 9]. И, конечно, многочисленные русские “злодеи” в американских сериалах. Правда, есть и американские агенты в канадских спецслужбах, но это уже редкость, которую не стоит принимать во внимание.
По сути перед нами не только потребности сюжета, но и отражение политики. Так, к примеру, произошло, что в связи с убийством Дж. Флойда в США изымаются или прекращаются съемки фильмов Так, например, произошло с такой классикой, как “Унесенные ветром” 1939 года, с аргументами типа, что “это продукт своего времени, отражающий некоторые этнические и расовые предрассудки, которые, к сожалению, были привычными в американском обществе [10].
Газета Los Angeles Times устами одного из киносценаристов высказалась так: “Этот фильм прославляет юг до гражданской войны. Этот фильм, когда он не игнорирует ужасы рабства, то приостанавливается, чтобы увековечить некоторые самые болезненные стереотипы человека другого цвета кожи” [11].
Съемки современного сериала “Копы” были приостановлены, хотя он шел с продолжениями с 1989 [12]. Это же произошло и с сериалом “Live PD” [13]. Уже с другим аргументом – “из уважения к семьям Джорджа Флойда и других, потерявших свои жизни”.
Виртуальная война с улицы переместилась на экраны, причем это затронуло как прошлые, так и будущие фильмы. Мир живет в системе реакций населения, что вывело на сцену бесконечное количество социологических служб, которые диктуют политикам все их действия.
Как и политика, бизнес тоже очень зависим от настроений массового сознания. Причем здесь активное меньшинство может горы свернуть, если будут для этого подходящие условия. Пассивное большинство на это неспособно.
Еще одна подобная ситуация развернулась вокруг имени К. Собчак, которая была рекламным лицом Audi в России. Ее действия проинтерпретировали как критику акций в поддержку движения Black Lives Matter. Компания официально заявила, что не приемлет ее поведение, так как отвергает расизм и дискриминацию [14 – 16]. И Собчак перестала быть рекламным лицом.
Однако более детальный взгляд показывает, что ситуация там даже сложнее. Реально Ауди действует на опережение: “Ранее в июне журналистка на своей странице в Instagram опубликовала шуточный видеоролик в поддержку американцев, вышедших на протесты после смерти Джорджа Флойда, с песней «Убили негра» группы «Запрещенные барабанщики». «Миннеаполис, я с тобой. Смотреть со звуком», — говорилось в подписи к видео. В настоящее время пост удален со страницы” ([17], см. также [18]).
Как видим, скандал легко политизируется, то есть он совершает переход из физического и информационного пространств прямиком в виртуальное пространство, где действуют уже другие законы, отражающие не реальность, а модель мира человека, его болевые точки. По этой причине здесь легко программируется реакция массового сознания, что используется во время избирательных кампаний.
Ж. Бодрийяр акцентирует возможности медиа по переводу физического события в сферу политического, поскольку оно становится тем, о чем говорят: “Цунами в Пакистане, матч по боксу между чернокожими в США, хозяин бистро, выстреливший в молодого человека и так далее — все события такого рода, некогда выглядевшие мелкими и аполитичными, благодаря мощи средств распространения получают социальный и «исторический» размах. Конфликтуализация событий, заполнявших раньше газетные хроники, обретает новый смысл; в происшествиях кристаллизуются новые формы политики, которые в значительной степени возникают благодаря масс-медиа. Эти различные факты являются «символическими действиями», но не независимыми, а возвращёнными в русло политической значимости. Нет никакого сомнения и в двойственном характере оценки этих событий: если благодаря масс-медиа под внешним покровом происшествий возникает политическое измерение, то точно также благодаря масс-медиа категория происшествия повсюду захватывает политику. Впрочем, благодаря масс-медиа, само происшествие изменило свой статус: из второстепенной категории, пришедшей к нам из альманахов и народных хроник, происшествие превратилось во всеобщую систему мифологической интерпретации, тесную сеть моделей значимости, из которой не может ускользнуть ни одно событие. В этом — суть развития масс-медиа. Это не просто совокупность технических средств для распространения содержания информации, это навязывание моделей” [19].
Слова Собчак также стали тиражироваться, тем самым разорвав связь даже с тем контекстом, в котором они прозвучали. В результате они оказались вписанными в иной контекст, и рекламное лицо исчезло, хотя физическое осталось. Собчак собралась подавать в суд на газету, из-за которой все и произошло [20].
Бодрийяр говорил также о принудительной социализации как форме социального контроля: “Передаче подлежит не то, что проходит через прессу, ТВ, радио, но то, что улавливается формой/знаком, оказывается артикулировано в моделях, управляется кодом. Точно так же товар — это не то, что производит промышленность, а то, что опосредованно системой абстракций меновой стоимости. Мы видим как нельзя лучше, что то, что может произойти под знаком масс-медиа, есть формальное преодоление категорий происшествия и политического и традиционного их разделения, которое, однако, подчиняет одному общему коду. Весьма странно, что никто никогда не пытался выявить стратегическое значение этой принудительной социализации в качестве системы социального контроля” (там же).
Возникло и ироническое прочтение этих пост-действий у М. Кононенко: “Компания Mars собирается уничтожить бренд Uncle Ben’s! «Как глобальный бренд, мы обязаны занять такую позицию, которая поможет положить конец расовым предрассудкам и несправедливости» — сказали в компании и я перечитал эту формулировку множество раз. Но так и не понял, как картинка с благообразным темнокожим дядюшкой в бабочке может олицетворять собой расовые предрассудки и несправедливость. Американская пресса предполагает, что коннотация может состоять в слове Uncle, то есть — «дядя». Потому что вызывает ассоциации с названием романа «Хижина дяди Тома». И если вы что-нибудь понимаете, то я вообще уже ничего не понимаю, потому что «Хижина дяди Тома» — один из главных антирасистских романов в истории человечества. И вот начитавшись всего этого горячечного бреда ты вдруг видишь в ленте такой заголовок: ««Чёрный квадрат» Казимира Малевича убрали из галереи Новой Третьяковки». В контексте всего вышеизложенного это выглядит совершенно естественным. Кроме одного существенного момента — это в России, а не вот там. И по прочтении новости оказывается, что действительно: речь идет просто о текущем ремонте” [21].
Однако пока эти процессы хирургического удаления прошлого только разгораются: “Происходящее заставило крупные компании переосмыслить свои корпоративные ценности и маркетинговые стратегии. Основатель Reddit Алексис Оганян покинул совет директоров компании после 15 лет работы в руководстве. Он рекомендовал взять на его место чернокожего топ-менеджера и пообещал, что будет бороться с расизмом. Дочерняя компания PepsiCo, объявила, что изменит название логотип и упаковку сиропа Aunt Jemima. По мнению представителей компании, изображение чернокожей женщины на упаковке «основано на расовом стереотипе». За PepsiCo последовал и другой крупнейший производитель продуктов — Mars Inc. В компании заметили, что упаковку линейки Uncle Benʼs также можно посчитать расистской — на ней изображен чернокожий мужчина в галстуке-бабочке. The NewYork Times еще в 2007 году обратила внимание, что раньше обращение «дядюшка» и «тетушка» к незнакомым чернокожим людям было пренебрежительным. Для белых использовали «мистер» и «миссис» соответственно. А бабочку носили не предприниматели, а обслуживающий персонал отелей или ресторанов” ([22], см. также [23]).
Виртуальная война не может закончиться, если виртуальный мир никому не нужен. Ведь в политике есть разные ситуации. Иногда нужен обмен ударами, хоть и виртуальными, а иногда – обмен поцелуями, тоже виртуальными. Правда, физические поцелуи Брежнева с зарубежными лидерами, можно сказать, даже вошли в историю международных отношений [24 – 27].
Виртуальную войну ведут также политики и их спичрайтеры. Это порождает бесконечный поток мудрых мыслей, который вынуждены слушать их граждане. Часто в таких речах возникает идеальный мир под их чутким руководством, только непонятно, почему в реальности все наоборот, поскольку все, что может не работать, как правило, и не работает. Это можно рассматривать как сопротивление естественной среды самым хорошим словам. Слова власти описывают идеальный мир, поскольку виртуальность поддается любым трансформациям, по этой причине власти часто рисуют свою неутомимую борьбу за счастье народное.
Правда, даже хорошо написанную речь может испортить начальственное лицо, которому это речь написали. Так было, например, с Брежневым. К. Рогов пишет: “Спичрайтерами Брежнева, как ни странно, были достаточно просвещенные и либерально (в советских масштабах) ориентированные люди — Арбатов, Бовин, Иноземцев. Их ему подсунул Андропов. Оказавшись в роли генсека, Брежнев, который, по замечанию Шелепина, никогда в жизни не читал ничего, кроме юмористического журнала «Крокодил», нервничал: в его представлении генсек, лидер должен произносить важные речи, речи — это властный ресурс, а он, будучи человеком неглупым, хорошо знал себя как человека крайне ограниченного. Несмотря на ареопаг действительно ярких на тот момент системных интеллектуалов, речи Брежнева были самой скучной жвачкой, какую только можно вообразить. И именно они сыграли немалую роль в дискредитации коммунизма как мировой мечты человечества” [28].
Виртуальная война часто не требует мира еще и потому, что он иногда никому не нужен. Противникам удобно обмениваться виртуальными ударами, чтобы выглядеть героически перед своим населением. В принципе это такой ритуал выступлений, пришедший к нам из прошлого. А современный мир тяжело воспринимает длинные речи, поэтому ему и ближе твиты Д. Трампа.
Пространство виртуальной войны сегодня достаточно четко очерчивается. Главными игроками здесь являются Китай, Россия, Иран, который накопили активный опыт борьбы в первую очередь в анонимной войне ботов. По сути ответ в такой алгоритмической войне не так важен, как первый удар, поскольку за ним следует автоматическое распространение сообщений, которые уже трудно остановить. Постепенно все информационное пространство стало у нас в первую очередь пространством войны, а не мира. Тем более что любой тип внутреннего разделения страны типа беспорядков или выборов сразу создает благоприятную среду для внешнего воздействия [29 – 30]. Прошлый мир легко трансформировался в новый, где война, хотя и информационная, когнитивная, виртуальная заняла свое почетное место.
Литература:
Коли уміння створити відповідальний та ефективний контент у соцмережах перетворюється на «must have». Якщо не хочеш залишитися на самоті серед лавини фейкової та спотвореної інформації. Коли розумієш, що саморегулювання медіа існує не тому, що так хочуть редактори чи директори медіа. А наявні стандарти продиктовані столітньою боротьбою за популярність та інформативність серед аудиторії.
Академія української преси за підтримки Фонду Конрада Аденауера в Україні (харківський офіс) запрошує на вебінар «Журналістика 2020: як стандарти впливають на відповідальне інформування аудиторії». Вебінар відбудеться 9-10 червня 2020 року. До участі запрошуються журналісти, викладачі журналістики, студенти-журналісти та блогери.
За два дні ми розкажимо про:
Переглянути програму можете ось тут
Щоб зареєструватися, будь ласка, заповніть АНКЕТУ >>>
Участь є безкоштовною.
Необхідно завантажити та встановити безкоштовний додаток Zoom (https://zoom.us/). Бажано завчасно розібратися з особливостями користування та в налаштуваннях, вибрати правильний ракурс для камери.
Мати ноутбук/мобільний із зарядним пристроєм (тривалість вебінару майже 5 годин), обов’язкова наявність веб-камери (вбудованої камери ноутбуку, камери смартфону) та мікрофону. Зверніть увагу на стабільність інтернет з’єднання.
Відбір відбуватиметься на конкурсних засадах, відібрані учасники отримають запрошення.
Кількість місць для вебінару обмежена.
Учасникам, яких буде відібрано до участі, 8 липня о 17:00-18:00 прийде повідомлення на електронну пошту або за вказаним під час реєстрації номером телефону.
Контактна особа:
Юлія Кулик, 050-734-45-79, info@aup.com.ua
Ситуація з масовим деінформуванням громадян, що склалася під час поширення пандемії COVID-19, набула назви «інфодемія». Крім поширення недостовірної інформації, яка несла пряму загрозу життю та здоров’ю пересічних українців, був кинутий своєрідний виклик інструментам і методам впровадження медіаграмотості – чи буде продемонстрована їх ефективність?
Звичайно, що ідеальної «зброї» протидій фейкам і маніпуляціям не існує. І інфодемія показала, необхідність вдосконалення способів розвитку критичного мислення. Особливо у молоді, як одній з вразливих груп до сприйняття викривлених фактів про коронавірус.
Програма «Інструменти медіаграмотності під час інфодемії» і проект «Інтерактивні квізи, як інструмент медіаграмотності для протидії фейкам і дезинформації про COVID-19», що реалізується в її рамках ГО «Центр аналітики і розслідувань» - фактчек-проектом «БезБрехні» - є одним із таких новітніх засобів активного залучення молодого покоління до отримання сучасних знань та навичок медіаграмотності.
Їх засвоєння, за планом проекту, відбуватиметься шляхом проведення онлайн-квізів, де через ігровий формат будуть опрацьовуватися реальні, актуальні кейси по викриттю фейків, дезінформації, маніпуляцій про COVID-19, його насідки, загрози.
До проекту залучено 10 бібліотек і навчальних закладів з Житомира, Запоріжжя, Чернігова, Рівного, Луцька, Харкова, Краматорська, Львова, Вінниці. 24 червня відбувся вебінар для представників закладів, які виступатимуть в ролі регіональних кураторів і менторів.
Під час онлайн заходу були презентовані напрацювання ГО «Центр аналітики і розслідувань» - фактчек-проектом «БезБрехні» у галузі інструментів деконструкції фейків про коронавірус. Фішкою вебінару стали задачі-вправи до майбутніх онлайн-квізів. Це унікальна розробка фахівців організації. Завдання побудовані на основі реальних кейсів, адаптовані під аудиторію і її рівень знань. Спеціально підібрані питання до вправ дають змогу учасникам самостійно «розпакувати» той чи інший кейс, викрити фейк чи розвінчати маніпуляцію. Такий підхід отримав високу оцінку у регіональних менторів.
Наступний етап проекту – підготовка команд для онлайн-квізів. Самі ж «змагання» відбудуться у липні і серпні. В них приймуть участь більше 50 проактивних представників молоді.
Проведення цього заходу стало можливим завдяки підтримці американського народу, що була надана через проект USAID «Медійна програма в Україні», який виконується міжнародною організацією Internews. Зміст матеріалів є виключно відповідальністю авторської групи та необов’язково відображає точку зору USAID, уряду США та Internews.
Георгий Почепцов
Конспирология и пропаганда, хоть и не близнецы-братья, но имеют много общего, хотя бы потому, что оба нацелены своим острием на массовое сознание. Только пропаганда показывает, каким она хочет видеть мир, а конспирология, наоборот, каким не хочет. И та, и другая ведут за собой массы людей. Однако пропаганда является продуктом индивидуального сознания, который тиражируется массовому сознанию. То есть субъект тиражирования индивидуальный, а объект – массовый. Конспирология имеет массовым и субъект, и объект тиражирование. Она сама создание массового сознания, поэтому столь "мила" ему же. И конспирология, и пропаганда обе стоят на развилке, откуда одна ведет по позитивному пути, другая – по негативному. И та, и другая также "прячут" авторство своих текстов, предпочитая анонимность.
Коронавирус вскрыл две проблемы. С одной стороны, это конспирология и фейки, с которыми человечество так и не смогло научиться бороться, несмотря на вкладываемые в эту сферу человеческие ресурсы и деньги. С другой, коронавирус породил ожидания больших будущих изменений, которые также не очень приятны для консервативных структур типа государств, поскольку эти изменения лежат в области отказа государств от некоторых своих функций. А никто добровольно не любит лишаться своих, даже очень условных, привилегий.
Все виды конспирологии и фейков появились из неопределенности и стресса. Реально человека достали из его скорлупы комфортного существования и отправили в новый для него мир, полный опасности. Это словно попадание из сегодняшнего дня в какой-нибудь далекий каменный век, когда вокруг все опасно и нет внятной стратегии на выживание. Самая примитивная животная психология начинает диктовать нам наше поведение. Человек уже не царь зверей, а маленький мышонок в мире страхов.
А. Архипова говорит: "существует зависимость между распространением слухов и фейков и степенью эмоциональной стабильности рассказчика. Несколько групп когнитивных психологов провели эксперименты и показали, что обмен слухами, фейками, конспирологическими теориями усиливается, если рассказчик испытывает стресс и пониженное чувство контроля над своей жизнью. Полевые исследования показывают, что группы, которые чувствуют себя депривированными, уязвленными в правах, не могут влиять на политическую и социальную ситуацию в своем окружении, гораздо более склонны к распространению слухов и конспирологии" [1].
И еще об опасности искажений информации конспирологией и фейками: "Американское исследование, представленное публике 20 апреля 2020 года, показывает, что люди, смотревшие передачу ультраправого канала Fox News, где в феврале рассказывалось, что вируса не существует, это «заговор политиков», на 30% больше заболевают коронавирусом – они не выполняли меры предосторожности" (там же).
Жить без страхов нельзя, они залог нашего безопасного существования. Просто современного человека уже давно изъяли из того страшного мира, в котором жили наши предки. У него появилась спокойная жизнь, когда не надо втягивать плечи при каждом подозрительном шорохе и бросаться в бега. Но теперь эта гордо поднятая голова немного втянута в плечи...
Дж. Ушинский, а он один из активных исследователей конспирологии в США, делит коронавирусную конспирологию на два основных типа. Это, с одной стороны, отрицание серьезности вируса и, с другой, признание его биооружием [2]. Интересно, что это два противоположных утверждения, которые должны конкурировать друг с другом, так как биооружие всегда будет представлять серьезную опасность.
В понимании самой конспирологии Ушинский придерживается такой версии, что это попытка объяснения причин важных социальных и политических событий, в котором акцентируется опора на тайный заговор двух или более влиятельных лиц [3]. Отсюда этот долгий список "заговорщиков", завершающийся именами Сороса и Билла Гейтса.
Люди, которые уже верят в какую-то конспирологическую теорию, склонны поверить и в другую, более свежую. Эти люди уже имеют в своей голове конспирологический инструментарий, по этой причине они будут применять его и дальше. В любом случае системность их мира в результате будет возрастать, ведь мы привыкли видеть всюду причины и следствия. А если следствие в виде коронавируса столь велико, то и причина должна быть соответствующей.
И еще одно эпистемологическое замечание: "Конспирология предоставляет широкое, внутренне непротиворечивое объяснение, позволяющее людям сохранять их представления в условиях неопределенности и противоречивости. Связанные с таким подходом исследования видят, что вера в конспирологию усиливается в условиях неопределенности" (там же).
Добавим к этому, что конспирология порождает своих глашатаев, которые пользуются популярностью именно за то, что у них есть конспирологическое объяснение, альтернативное базовому. Нам показалось интересным поискать людей, продвигающих конспирологию, среди тех, кого вспомнили в соцопросах россияне, отвечая на просьбу назвать людей, вдохновляющих своим примером, своей активно гражданской позиций [4]. И здесь в возрастной группе 18 – 24 года оказался Н. Михалков, получивший 2%. Здесь же меньше 1% оказалось у С. Кургиняна. Всего же было четыре возрастные группы, и в остальных конспирологов нет. Получается, что молодежь внимает им сильнее.
Пандемию подводят под самые ужасные предсказания. С. Ильченко, к примеру, пишет: "еще большую популярность, чем тема грядущей мировой войны, обрела тема Апокалипсиса и четырех его всадников. Напомню, что, согласно Откровению Иоанна Богослова, это Чума – в нашем случае, очевидно, коронавирус (она же Завоеватель), ездящая на белом коне, Война, она же Раздор, на рыжем, Голод на вороном и Смерть на "бледном", приходящие друг за другом, чтобы разрушить изживший себя старый мир. Формальных победителей при этом нет – по факту же победят те, кто сумеет дожить до мировой перезагрузки. Надо сказать, что запрос на Апокалипсис в нашем мире, несомненно, есть, и он возник задолго до пандемии коронавируса как реакция на критическую массу противоречий, не поддающихся эволюционно-компромиссному разрешению. В принципе, это нормально – отложенные, но неразрешенные конфликты с нулевой суммой неизбежно накапливаются, а их общая масса рано или поздно достигает критической величины, вызывая кризисы – спады экономики, войны и революции, делящие историю на циклы. Не вполне обычно сегодня смотрятся только число и глубина накопленных проблем, отчего масштабы грядущего кризиса обещают превзойти все, с чем мы сталкивались в новейшей истории. Ближайшая подходящая аналогия – крушение Рима, за которым, как мы помним, последовали Темные века" [5].
Это не просто ужас, это прямо ужас ужасный. И какие-то "осколки" его должны храниться если не в массовом сознании, то в массовом подсознании, если позволительно использовать и такой термин. Отсюда сильная "война нервов", сопровождающая коронавирус и любые действия правительств, которые все время признаются неверными. Они, как считает большое число людей, все делают не так.
По аналогии с известным высказыванием можно сказать о будущем – "коронавирус придет, порядок наведет". Но люди и системы очень инерционны, они не любят меняться. Только смена поколений или выход на более активные позиции нового класса/подкласса может привести к кардинальным изменениям. Они действительно нужны, но в ситуации ожидания у моря погоды они не придут сами по себе.
Конспирология живет и процветает, вероятно, и из-за такой еще причины, сформулированной Герцлем: "Конспирология дает тем, кто верит в нее, нечто осязаемое, чтобы возложить вину за имеющиеся неприятности вместо того, чтобы возложить эту вину на безличные или абстрактные социальные силы" [6].
Получается, что такая персонализация вполне естественное действие, поскольку мир должен быть понятным, иначе в нем жить будет тяжелее. Сказал товарищ Сталин: "Жить стало лучше, жить стало веселее". И создал "мем", который вошел в массовое сознание, как ментальная формула, дающая нужную картинку, хоть и было это в преддверии репрессий. Пропаганда – это не просто повтор, это повтор, который делается с помощью заранее выверенных формул. Массовое сознание должно получать точную инструкцию, а не расплывчатый рассказ.
Герцль также видит силу конспирологии в следующем: "конспирологические теории крепко удерживают население в целом и влияние, как представляется, ширится. Чтобы понять этот успех, представляется полезным взглянуть на конспирологическую истину как на "мем", культурное изобретение, которое движется от одного разума к другому, и выживает или умирает в зависимости от естественной выбора. Как риторический прием конспирология соревнуется с такими мемами, как "честные дебаты", "научная экспертиза" и "сопротивление ортодоксальности".
Конспирология есть, была и будет, поскольку она является "языком" массового сознания. Пусть научный язык сто раз будет другим, но массовому сознанию во сто крат ближе конспирологические истины. Они просты и незамысловаты. В результате современный мир становится миром, враждебным человеку, каким он был много тысячелетий тому назад.
И еще одно важное замечание Герцля: "Даже если конспирология неправдоподобна, ее можно использовать как риторический инструментарий, позволяющий обращаться к эмоциям важной части аудитории".
Давая чем-либо имя, мы даем ему путевку в жизнь, поскольку именно под этим "паспортом" будет продолжаться его движение. Мы можем назвать этот инструментарий правом именовать, которое серьезно правит нашим миром. Довоенный СССР пользовался правом называть, когда вводил категорию "врагов народа", загоняя под эту шапку всех недовольных. Современные государства также могут "пригвоздить к позорному столбу", а могут наоборот величать "заслуженным/известным". Это все сознательная игра словами, как и "империя зла" Рейгана или "совок" по отношению к СССР неизвестного авторства. Меняя имена, мы меняем отношение к объектам. Причем это делается заранее, что не позволяет человеку самому принять решение. Капитан Врунгель сказал правду: "как вы яхту назовете, так она и поплывет". Но это только часть правды, потому что в случае управления именами называете не вы, а кто-то другой: вы можете назвать хорошим словом, а некто – плохим. Так работают не только собственные имена, но и любое описание действительности. Оно дает вербальную картинку ситуации. Тем самым приближая ее к сознанию слушающего. В известной советской песне звучало: "Наш паровоз вперед лети, в коммуне остановка". Или "И на Марсе будут яблони цвести". Эта констатация идеологических истин, сделанная в развлекательной форме. Советская идеология очень любила песенную форму, что и воспринимается, и запоминается лучше. Мы запомнили мелодию, но вместе с ней, даже вне нашего желания, в сознание вошли и правильные слова. Конспирология становится при этом процессом давания имени или привязки к нарративу, на что впоследствии будут все ссылаться.
"Хижина дяди Тома" – нарратив, который способствовал разрушению института рабства, то есть даже развлекательный текст может нести разрушение политической системы. Сегодня после протестов в США некоторые нарративы приходится объяснять заново, например, по поводу "Унесенных ветром": "Онлайн кинотеатр HBO объявил о том, что снимает с показа фильм «Унесенные ветром». Правда, не навсегда, а на время. Фильм будет возвращен уже на этой неделе с подробным комментарием, объясняющим почему расистская, на взгляд современного человека, картина взаимоотношений плантаторов и рабов на момент выхода фильма казалось приемлемой" [7].
Мир покоился на одних нарративах, и смена модели мира ведет и будет вести к смене нарративов. Сходно обстоит дело и в истории, когда ею управляет власть. Российский историк И. Такала говорит: "совершенно очевидно, что современная историческая политика – даже не слишком разнообразный набор практик, который используется для легитимации действий существующей власти. Соответственно, политика памяти прежде всего направлена на создание некой коллективной идентичности, которая призвана эту власть поддерживать. Следовательно, целые пласты истории, которые связаны с государственным насилием по отношению к собственным гражданам, вновь начинают замалчивать, а солидарность населения с этой вертикалью власти подпитывается памятью о войнах, воинских подвигах, об успешной борьбе народа с коварным и жестоким внешним врагом. Ну и, кроме того, мы все видим, что сегодня дискуссии об истории все больше воспринимаются властью через призму угрозы национальной безопасности. И, соответственно, исторические оценки, которые не соответствуют задачам исторической политики, влекут за собой санкции со стороны государства" [8].
В этой статье встретилось еще более сильное высказывание: «Главное – захватить чужой город, а там уже историки обоснуют, почему это исконно наши земли».
В советской истории часты переименования, отражающие смены политических режимов: были "враги народа", потом они стали "репрессированными" или "реабилитированными". Все это слова, за которыми спрятаны как судьбы, так и целые государственные концепции.
Если в средние века существовало право первой ночи, то в современном информационном и политическом дне и мире главным является право первой интерпретации. Кто первый проинтерпретирует факт, тот и является коммуникативным победителем, то есть вновь возникает формулировка, кто первым назовет, та интерпретация и будет гулять в информационном море. Известно, что изменить эту первую интерпретацию очень сложно, это требует дополнительных усилий и ресурсов. Введенное уже сидит в головах, поэтому когда с ним даже будут пытаться спорить, придется вновь его повторять, даже говоря, что это неверно.
С неправильными словами жестко боролась пропагандистская машина. Она доводила знание нужных мыслей до уровня пословиц и поговорок, которые все помнят и готовы повторить наизусть хоть днем, хоть ночью. Это такая политическая арифметика, чтобы не сказать алгебра. Вспомним, к примеру, сказанное Н. Хрущевым "Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме" – произнесено, зафиксировано и оттиражировано... на века.
Недаром Сталин сам лично правил сводки Совинформбюро во время войны. Сегодняшняя работа с архивами привела к интересным выводам. Рассказывает профессор А. Давыдов: "Все сообщения (говоря иначе – сводки) Совинформбюро на каждом этапе Великой Отечественной войны представляли информационно-пропагандистские доминанты. Сталин действительно лично правил эти тексты. В воспоминаниях описано, что маршалы Жуков и Василевский подолгу ожидали в приемной, пока Верховный главнокомандующий закончит редактирование очередной сводки. И дело не просто в том, что вождь придавал большое значение идеологической обработке населения. Сводки представляли собой своего рода канонические тексты. Формулированные в них шаблоны в обязательном порядке тиражировались каждым СМИ. В итоге именно посредством сообщений Совинформбюро Сталин управлял абсолютно всей официальной информацией и пропагандой. При этом сведения и известия альтернативной направленности, кроме слухов, до народа не доходили, поскольку одновременно с созданием Совинформбюро 24 июня 1941 года был опубликован указ о сдаче государству всех радиоприемников. Работая с обнаруженными в архивном фонде Сталина автографами вождя, мы отыскали собственноручную правку Иосифом Виссарионовичем текстов Совинформбюро. По многим показателям, приведенным в нашей книге, видно: цифры брались с потолка, но все равно они становились для советских газет и журналов истиной в последней инстанции. Данные о немецких потерях вождь чаще всего завышал, однако нередко и занижал. Задумавшись о том, почему Сталин так произвольно и при этом бессистемно обращался с цифрами, мы пришли к выводу, что данные сводок выступали средством поощрения или порицания генералов. Если военачальник оказывался в фаворе – сводки сообщали о серьезных потерях, нанесенных врагам его войсками; если он попадал в опалу – его лишали боевых достижений. Правда, иногда возникает ощущение, что Сталин изменял цифры в сводках, чтобы просто как-то маркировать свое участие. Что касается редакторских навыков вождя, то он любил сокращать тексты. Например, часто урезал перечисление захваченных трофеев, которым так увлекались генштабовские составители сводок. Еще Сталин предпочитал усиливать эмоциональную сторону «сибовских» сообщений, добавляя в них такие словосочетания, как «кровь за кровь, смерть за смерть»" [9].
Понятно, что такие тексты становились каноническими и в случае удачной редактуры "пропагандистские находки" могли тиражироваться до бесконечности. Более того, эта пропаганда естественно искажала реальность, поскольку должна была вселять оптимизм даже тогда, когда для него не было особо места. И это искажение, конечно, лучше всего мог делать Сталин, поскольку все остальные боялись бы так рисковать.
Профессор А. Давыдов рассказывает: "Вряд ли Сталин и другие советские руководители обманывались относительно повседневной жизни. В нашей книге приведены найденные в фондах архивов документальные материалы, подтверждающие осведомленность вождя о суровой фронтовой реальности. Но советские информационные материалы (и не только этого времени) – парадоксальное явление. Даже в самые кризисные периоды они сохраняли дистиллированную оптимистичность. С подачи Иосифа Виссарионовича сводки Совинформбюро представляли действительное положение дел в диаметрально противоположном свете. Но здесь далеко не все просто, и речь не идет о примитивном искажении реальности. Нельзя оценивать информацию того времени только с нравственных позиций: правда – ложь, добро – зло, хорошо – плохо".
В начале войны произошло падение доверия к пропаганде: "Многие люди перестали доверять официальной информации и жили только слухами. Самый распространенный из них был выдержан в духе предвоенных шапкозакидательских настроений: что якобы Сталин и Красная армия намеренно заманивают фашистов вглубь территории страны для последующего разгрома".
То есть подобного рода пропагандистские сводки можно рассматривать как аналог конспирологии только оптимистический. Взгляд конспирологии на мир пессимистический, она ведет к тому, что будет еще хуже. Взгляд пропаганды – оптимистический, по ее компасу – завтра будет лучше.
Если раньше пропаганду прятали не только в официальных текстах, но и в песнях, чтобы приблизить ее населению, то сегодня это делается с помощью нарративов. Вот пример антикитайского нарратива: "Такая информационная схема позволяет создать нарратив, что Китай не только производит наркотические препараты, но, по сути, создал боеспособную международную преступную группировку, которая способна конкурировать с мексиканскими и колумбийскими картелями. А это уже вопрос международной безопасности. Хотя доказательств о причастности Китая к этому процессу у США нет, кроме ссылок на СМИ, доклады RAND и собственные спецслужбы, информационная кампания явно свидетельствует о том, что соответствующая фабрикация фактов уже запущена" [10].
Недаром нарратив как тип текста некоторые исследователи именуют "вооруженным" или даже "боевым". Он решает те же проблемы, что и оружие, только действует в информационном и виртуальном пространстве. Он принуждает прекратить сопротивление как бы гуманитарным способом, когда против человека не используют инструментарий физического порядка. Человечество сместилось в более мирные методы войны, но не менее опасные. И в связи с этим поворотом возросла роль фейков, которые выступают в роли мирных залпов по своему потенциальному противнику. По сути и СССР был разрушен именно в информационном и виртуальном пространствах, что сделало невозможным его существование и в физическом пространстве.
Коронавирус добавил работы всем действующим лицам. Принципиальное ухудшение ситуации дало возможность всем игрокам начать обвинять друг друга в создании или распространении вируса. Например, для российского философа А. Дугина это, естественно, США: "коронавирус есть (именно в эпистемологическом, парадигмальном смысле), и он гораздо опаснее и глубже чем его описывают. Более того, вероятно, власть скрывает истинный масштаб катастрофы, чтобы все не посыпалось. По ряду – эпистемологических! – признаков я считаю, что вирус возник в США и поэтому около половины американцев заражены им. Пациент зеро это американский либерал-глобалист. В Китай вирус попал из США. Трамп не справляется с этим, и США через какое-то время впадут в состояние хаоса, гражданской войны и исчезнут (как минимум как глобальный гегемон). Считайте, что это wishful thinking, но как структуралист я замечу, что всякое thinking есть wishful thinking. Однако это уже развитие базовой парадигмы "свидетелей коронавируса". Главное не в этом, откуда он взялся и кто "пациент зеро", а в базовой когнитивной установке на то, что вирус есть и он опасен. Поэтому введение ЧС оправдано и "сидите дома" в любой стране, где вы находитесь. Особенно в США" [11].
И еще важное наблюдение: "отрицание теории заговора вполне может быть очередным заговором, "способом скрыть заговор" и даже строиться на альтернативной теории заговора. Я об этом написал социологический труд "Конспирология", кстати в нем-то в самом начале 90-х я и ввел в русский язык слово "конспирология". Либералы в мировом масштабе в последнее время не просто осмеивают конспирологию, но все чаще к ней обращаются – "русский след", "популисты", "Путинская сеть", "китайский бизнес" и т.д.".
Мир жив и будет жить, но в психологическом плане он претерпевает серьезные изменения, которые являются залогом будущих изменений. По их реагированию на коронавирус люди четко разделились на разные типы по их реагированию на коронавирус. Вот, например, российские данные [12]:
- 19% – тяжело переживают стресс, у них есть пессимизм из-за неспособности контролировать угрозу, они больше других ждут помощи от государства,
- 44% – недооценивают угрозу, они склонны к конспирологии недоверию к медиа и государству, они не верят в необходимость мер изоляции и дистанцирования.
В отношении взгляда на будущее 54% ожидают существенных перемен в мире после пандемии, причем эти ожидания скорее негативны, то есть новый мир, по их мнению, не принесет улучшения.
Если исходить из будущих изменений, то тут роль коронавируса позитивна. Мир нуждается в изменениях, и он их получит. Более того, он получил бы их в любом случае, просто сегодня такие изменения легче провести, поскольку коронавирус продемонстрировал множество тенденций, которые мешали дальнейшему развитию нашего мира.
Литература
Коронавирус помогает лучше понять нас самих и нашу жизнь. Как пандемия разделила общество: реакции на стресс и оценки ситуации https://pltf.ru/2020/06/08/kak-pandemija-razdelila-obshhestvo-reakcii-na-stress-i-ocenki-situacii/
Що журналістам можна, а що заборонено законом чи етичними стандартами. Як працює саморегуляція у медіа і до кого звертатися, якщо ви вважаєте, що медіа видало некоректну інформацію. Це все на вебінарі від АУП під назвою «Журналістика 2020: як стандарти впливають на відповідальне інформування аудиторії».
Подія відбувлася 4-5 червня за підтримки Фонду Конрада Аденауера в Україні (харківський офіс).
"Найпростіше, що може зробити журналіст - це дотримуватися етичних стандартів, - вважає доктор наук, професор, президент АУП Валерій Іванов. - Виявляється, для деяких журналістів це просто непосильна вимога. Але для цього й існує Комісія з журналістської етики та професійні творчі спілки".
Окремо обговорювали авторське право в інтернеті, типи ліцензій Creative commons та правила відповідального використання.
Але найбільший інтерес викликала тема самопрезентації в сомережах. Доцент кафедри журналістики Національного університету «Острозька академія», журналіст, голова Незалежної медіа-профспілки України Сергій Штурхецький аналізував публічні профілі учасників, звертав увагу на доречність тих чи інших публікацій та фотографій. Наводив приклади правильного оформлення публічної сторінки у соцмережі, що саме вона має містити, яким чином виглядати, яка інформація є корисною, а яка зайвою (спойлер: не треба викладувати персональний номер мобільного телефону, до якого ще й привязана банківська картка).
Домашнім завданням учасники шукали порушення стандартів в останніх новинах регіональних медіа та тренувалися подавати заяву до КЖЕ з аргументованим обгрунтуванням в чому саме вони вважають полягає порушення чи недотримання стандартів. Було цікаво.
👨🏫Академія української преси сприяє критичному споживанню медіа, дотриманню стандартів журналістики, навчає основам медіаграмотності вчителів, дітей та дорослих.
Долучайтеся до діяльності АУП на нашій ФБ сторінці та сайті чи за нашими хештегами.
#АУП #тренінги_АУП #вебінари_АУП #журналістика #медіа #медіаграмотність #media #journalism #стандарти_журналістики
Для того щоб спростовувати фейк чи неправдиву інформацію, інколи цілком достатьно користуватися звичайними інструментами google - пошуком. Вчилися це робити і учасники вебінару “Школа фактчекерів: викривати фейки, протидіяти дезінфоромації”, який пройшов 8-9 червня 2020 року.
Подію провела Академія української преси за пітримки Фонду Конрада Аденаурера.
"На жаль, широка аудиторія не проводить чіткої межі між медіа та постами в соцмережах. Тому висуває однакові вимоги і однаково сприймає як інформацію від медіа, які дотримуються стандартів, так і від розповсюджувачів фейків, - вважає доктор наук, професор, президент АУП Валерій Іванов. - Ми намагаємося показати, що перевіряти треба будь яку інформацію і для цього не треба вчитися користуватися спеціалізованими програмами чи сервісами".
На вебінарі розглядали практичні кейси, які з'являються в інтернеті та створюють напругу у суспільстві, поширюють дезінформацію та дискредитують органи державної влади. Або просто спрямовані на отримання персональних даних чи виманюють кошти у безпечних громадян.
"Зверніть увагу на орфографічні помилки, оформлення, точність у назвах державних установ, загугліть подію для перевірки на різних ресурсах, - ділиться порадами керівник фактчекерського проєкту "Без брехні" Олександр Гороховський. - Дуже часто популярні фейки створюються у РФ та для російськомовної аудиторії, а вже потім механічно, без адаптації, перекладаються українською. Переважно безграмотно. Для "грамотних" фейків треба включити додаткові навички перевірки".
Цікавим виявилося і обговорення домашнього завдання. Учасники познаходили фейки і намагалися аргументована довести це групі. Але не все знайдене виявилося фейкоми. Частина інформації була просто некоректно написана (наприклад, без посилання на джерело) чи спотворена через поспіх чи небажання чіткіше пояснювати.
"Знайти фейк - це половина справи, - розповідає виконавчий директор АУП Андрій Коваленко. - Основна частина наших вебінарів це створення спростування. Яке має бути простим, доступним, аргументованим і з можливістю для аудиторії самим перевірити правдивість викладеної інформації".
👨🏫Академія української преси сприяє критичному споживанню медіа, дотриманню стандартів журналістики, навчає основам медіаграмотності вчителів, дітей та дорослих.
Долучайтеся до діяльності АУП на нашій ФБ сторінці та сайті чи за нашими хештегами.
#АУП #тренінги_АУП #вебінари_АУП #журналістика #медіа #медіаграмотність #media #journalism #стандарти_журналістики
