Георгій ПОЧЕПЦОВ, rezonans.asia
Потужні машини пропаганди не залишилися в СРСР, вони спокійно перекочували до пострадянського простору. Пропаганда утримує картину світу, створює та підтримує ідентичність. Ідентичність стала і ідеологією, і пропагандою. Ми — це ми, а решта нам не указ…
Після 1917 та після 1991 населення та країна принципово трансформували свою ідентичність. Ці «перебої» є також чинником успіху сучасних пропагандистів. Зі старих «уламків» і нових «кубиків» вони старанно складають нові картинки. І щоразу використовується той самий пропагандистський хід: все негативне приходить ззовні… Навіть внутрішні вороги тепер називаються «іноагентами».
Пропаганда створює зв'язну картину світу, де є друзі та вороги, є правильні та неправильні шляхи руху. На поверхні завжди виявляються радикальніші автори, прикладами яких можуть бути Прилєпін або Дугін. Вони не можуть закликати до неправильного, тому їх охоче цитують. За радянських часів видавництва не любили перекладати живих зарубіжних письменників, оскільки вони могли дати чи то інтерв'ю, і тоді треба було вилучати книги. Ідеальним автором був той, хто вже не міг сказати жодного слова, тим самим «зіпсувавши» колективну працю на переклад і вихід книги.
Продовження мовою оригіналу
Идентичность дает готовый ответ на многие вопросы, но не на все. Мир стремительно меняется, а идентичность остается во многом той же. По этой причине государства корректируют свои представления о мире и человека, а идентичность тоже трансформируется. То, что когда-то вкладывалось в понимание человека советского во многом исчезло в человеке постсоветском. Но многое и сохраняется, поскольку сознание трансформируется достаточно медленно. В противном случае идентичность бы сильно не совпадала уже через два поколения. А так идентичность охраняется сонмом героев и их подвигов, набором врагов, причем очень часто не совсем совпадая с реальностью.
Идентичность в государственном понимании начинает идеологизироваться, когда ее берет на вооружение государство. История особо интересна в этом плане, поскольку позволяет взять какую-то одну черту или событие и строить на ней любые выводы.
Сталин, к примеру, любил Александра Невского, выделив в нем борьбу с немецкими псами-рыцарями, хотя в исторической науке утверждается, что никакого великого ледового побоища не было, а была небольшая стычка. Александр Невский, к тому, собирал дань в пользу орды, так что и здесь нет «чистоты рядов». Но пропаганда не историк. Более того, под нее начинает переписываться и история. И даже орден Александра Невского основан на физическом образе актера Н. Черкасова, который сыграл эту роль в фильме. То есть реальность оказывается полностью погруженной под виртуальность, а не наоборот.
В такой борьбе за идеологическую правильность особое внимание уделяется не только романам и фильмам, но и университетам, поскольку они тоже несут «правильность» в массы. И тут приходится идти на самые крутые меры: «В 1921 году упразднялись исторические и филологические факультеты (отделения) во всех вузах страны. Юридические факультеты были упразднены ещё в 1918 году решением Наркомпроса РСФСР. На их месте были организованы факультеты общественных наук, появившиеся в 1919 году в соответствии с решением Наркомпроса и включающие в себя экономическое, правовое и общественно-педагогическое отделения. Факультеты общественных наук были закрыты в 1924 году (кроме МГУ). А в 1934 году были восстановлены исторические факультеты в вузах страны» [1].
Историки всегда были под особым присмотром власти, что переносилось также и на обучение студентов. Они призваны выводить сегодняшнее состояние страны и общества из прошлого. Отсюда внимание власти, которой всегда интересна ее собственная правильность. В. Путин выступает со статьей «Об историческом единстве русских и украинцев» 12 июля 2021 года [2]. И это говорит о том, что именно в это время Россия напрямую приступила к планированию войны. Как пишет в ней автор: «Чтобы лучше понять настоящее и заглянуть в будущее, мы должны обратиться к истории».
Приходится автору признавать и такие факты: «Представители казачьей старши́ны, включённые в дворянское сословие, достигали в России высот политической, дипломатической, военной карьеры. Выпускники Киево-Могилянской академии играли ведущую роль в церковной жизни. Так было и во времена гетманства – по сути, автономного государственного образования со своим особым внутренним устройством, а затем – и в Российской империи. Малороссы во многом и созидали большую общую страну, её государственность, культуру, науку. Участвовали в освоении и развитии Урала, Сибири, Кавказа, Дальнего Востока. Кстати, и в советский период уроженцы Украины занимали самые значимые, в том числе высшие посты в руководстве единого государства. Достаточно сказать, что в общей сложности без малого 30 лет КПСС возглавляли Н. Хрущёв и Л. Брежнев, чья партийная биография была самым тесным образом связана с Украиной».
Это была единая система, которая «втягивала» все народы в одну историческую колею. Выбора «иного» пути не у кого не было, да это и не приходило в голову. Тем более СССР отличало внимание к будущему, так как современную Россию отличает внимание, наоборот, к прошлому.
Австрийский историк А. Каппелер высказывается об этой статье В. Путина так: «Он, конечно, написал эту статью не сам, ему помогли преданные режиму историки. Меня задевает то, что президент снова и снова прямо, авторитетно и веско высказывается по спорным вопросам истории России и Восточной Европы. И подразумевается, что в дальнейшем эти высказывания тиражируются и внимательно изучаются. Это мне фатально напоминает советские времена и Сталина с его «Кратким курсом истории ВКП(б)», который стал обязательным руководством не только в СССР, но и в странах Восточной Европы. Я категорически против сравнения Путина со Сталиным, но здесь есть определенное сходство. Для меня как для историка неслыханно, когда глава государства навязывает гражданам обязательный взгляд на историю» [3].
И уже тогда практически за год до войны австрийский историк увидел в этой статье угрозу Украине: «Я бы не стал так далеко заходить, но в некоторых своих высказываниях он действительно угрожает так масштабно, что это можно интерпретировать как угрозу войны. Например, он пишет, что «мы никогда не допустим, чтобы наши исторические территории и живущих там близких для нас людей использовали против России». Это прямая угроза Украине, но и Западу. Есть еще важная цитата, в которой Путин сравнивает то, что он называет «курсом на насильственную ассимиляцию» в Украине с применением против России оружия массового поражения. Это прямая масштабная угроза и повод для беспокойства в контексте радикализации и этнизации путинского мышления» (там же).
Такие статьи, вероятно, не предназначены для чтения. Они задают будущий вектор, на который теперь могут ориентироваться маленькие начальники, каждый в своей сфере.
Что касается общего контекста ситуации, то его мнение таково: «В контексте того времени вообще нельзя говорить о русских и украинцах. Амбивалентность понятий становится четкой в иностранных источниках 16-18 веков, в которых «Россией, Русью» называли Беларусь и Украину, а сегодняшнюю Россию называли «Московия». Это очень важно. Сегодняшних россиян, украинцев и белорусов в Средневековье не было, это были другие сообщества с другими культурными особенностями. Сравнивать их исторически неправильно. Путин умалчивает о том, что у украинцев уже в 16, 17 и 18 веке было национальное самосознание, что их язык не был почти одинаковым с русским, как он пишет. Я читал источники 17 века, согласно которым, дипломаты в Москве запрашивали помощь переводчиков, потому что не понимали этот восточнославянский язык, на котором тогда говорили на территории современной Украины» (там же). И это полностью противоречит статье Путина.
21 февраля за три дня до войны В. Путин вновь обвиняет Украину, и тут нам приходится читать намного внимательнее, поскольку войска уже вышли на свои позиции и ждут команды. Путин пишет: «украинские власти предпочитали действовать так, чтобы в отношениях с Россией иметь все права и преимущества, но не нести при этом никаких обязательств. Вместо партнёрства стало превалировать иждивенчество, которое со стороны киевских официальных властей подчас приобретало абсолютно бесцеремонный характер. Достаточно вспомнить перманентный шантаж в сфере энергетического транзита и банальное воровство газа» [4].
Что самое интересное, то как оказалось из этой речи, Россия тоже в прошлом просилась в НАТО: «Более того, скажу сейчас то, о чём никогда не говорил публично, скажу об этом впервые. В 2000 году во время визита в Москву уходящего со своей должности Президента США Билла Клинтона я спросил его: «Как Америка отнесётся к тому, чтобы принять Россию в НАТО?»».
Это вообще теряет всякую логику, Украину наказывают за то, что хотела сделать сама Россия, но ей не дали сделать этого. Но когда о том же заговорила Украина, ее сразу сделали смертельным врагом.
Историк А. Зубов ставит точки над «і»: «В Украине Путин ведет себя как явный агрессор. Захватив чужие земли, он тут же, даже не дожидаясь заключения мира или какого-то соглашения с Киевом, фактически собирается провозгласить частью России Херсонскую область и другие территории. Понятно, что в итоге цена таким устремлениям будет равна нулю. Украина никогда не смирится с этим, цивилизованный мир никогда не признает аннексию. Но это же кровь, кровь и кровь. И когда Путин с улыбкой на лице говорил о «присоединении» земель в то время как в Украине ежедневно гибнут сотни человек с обеих сторон, это меня потрясло. Это же огромное количество трагедий в разных семьях. Тут не до улыбок. Тем более, исходящих от того, кто начал эту «операцию» ради своих химерических планов» [5].
Новый мир, который столь активно начали строить, не привлекает, а пугает. У каждого в голове есть пример такого сильного государства, которое построил Сталин. Он тоже делал это, не считаясь с человеческими жертвами. Ни СССР, ни Россия никогда не считались с жертвами, двигаясь к поставленной цели.
Пропаганда строит свой мир по «блокам», каждый из которых обеспечивает отдельный путь к намеченной цели. Для России это старые советские нарративы, например, «Мы против Запада», «Мы — победители». И теперь на авансцену вышел исторический блок с его аргументами.
Пропаганда напрямую разговаривает с массовым сознанием. И это непростой тип разговора, поскольку в таком разговоре одновременно участвуют тысячи людей с самыми разными интересами. Пропаганда будит в них те желания, которые необходимы государству. Отдельного человека даже нет в этих рассуждениях, только абстракция «глубинного народа».
Пропаганда постоянна, она не оставляет человека наедине от государства. И человек должен к ней прислушиваться, поскольку на данную минуту это самые точные мысли государства, которым лучше не перечить, а лучше просто цитировать. Так спокойнее…
Пропаганда хороша для любого правителя потому, что там он слышит и видит то, что радует его глаза и уши. Начальник полиции в пьесе Е. Шварца выходил подслушивать граждан в сапогах со шпорами, объясняя это тем, что в противном случае такого наслушаешься, что потом ночь не спишь…
Литература:
