У відео коротко подається інформація про 3 основні теорії, які є передумовами звинувачення та осоромлення жертви ("victim-blaming" і "victim-shaming") від команди vicTEAM - victeam.org - проєкту з протидії сексуальному і домашньому насильству 👇
Тривалість перегляду: 6 хвилин.
Георгий Почепцов, rezonans.kz
Пропаганда коррелирует с действительностью, но все же создает в головах нужный для власти на данный момент образ страны, ее друзей и врагов. Например, образ советского времени был один, для цели распада СССР – он сразу стал другой, сегодня – он опять иной, когда каждая постсоветская страна строит свой новый мир, запустив в него новых героев и новых врагов. Для чего пришлось кардинально трансформировать собственные истории, которые перестали соответствовать советским представлениям. Сегодняшний уверенный тон разговора власти с населением полностью противоречит прогнозам экономистов [1 – 2]. То есть “музыка” власти и “музыка” экономики совершенно не совпадают, и это вызывает к жизни мощные пропагандистские потоки, в том числе реализуемые в телевизионных политических ток-шоу. Но на “Титанике” тоже вовсю играла музыка…
Г Сатаров заявил, что управлять вымышленной страной невозможно: “Это выдумка, что чем масштабнее вранье, тем оно эффективнее. На короткой дистанции стратегия Геббельса работает, а на среднесрочной терпит фиаско. Чем масштабнее вранье, тем больше следов оно оставляет. И тем больше негативных последствий порождает. Среди них самые забавные: это когда в свое вранье начинают верить сами лжецы, и в итоге, подкрепляя свое вранье своими действиями, они начинает управлять вымышленной ими страной, заставляя подчиняться своему бреду страну реальную. Повторюсь: это работает на короткой дистанции и в периоды относительно благополучные, если большая часть граждан не чувствует личного ущерба от этого вранья и, напротив, находит в нем нечто привлекательное. Многим нравятся карикатурные образы вымышленных врагов. Иные возбуждаются, когда им постоянно втюхивают что-нибудь про их величие и т.п. Но в кризис все прет наружу, даже то, что пытаются спрятать” [3].
Пропаганда наиболее успешна в борьбе с врагами, поскольку это все происходит в виртуальном мире, где главнокомандующими являются ведущие телевизионных ток-шоу, так по крайней мере они себя подают и ощущают. Однако мир реальности, особенно экономической, которую наиболее сильно ощущает население, им неподвластен. Как говорил Ходжа Насреддин, от повторения слова “халва” во рту слаще не станет…
Сталинские пропагандисты могут быть оправданы, они хоть строили страну, путинские ничего этого не делают, единственная их функция состоит в удержании власти у власти. И это надо делать информационно…
Пропагандисты эти хорошо и широко известны народу, поскольку не сходят с экранов. Их знают в лицо, даже их баснословные заработки оказались засвеченными [4 – 5].
Но их время, как и время Голубых огоньков, уходит. А это значит, что они не так интересны. Суточная аудитория России-1 составила 2.6 миллиона зрителей (что соответствует рейтингу около 1,9% населения), Первый канал – 2.2 миллиона (чуть больше 1,6%), НТВ – 2.1 миллион (чуть меньше 1,6%) [6]. Новогодняя ночь дала России 1 десять миллионов зрителей, Первому каналу – 9.9 миллиона, НТВ – 7.6 миллионов [7].
Молодежь удерживает у экранов не Голубой огонек, представляющий старую модель мира, а вариант западной модели мира, у них другие лидеры смотрения: “Наиболее активной и платежеспособной аудиторией, которая больше всего ценится среди рекламодателей, считается молодая аудитория от 14 до 44 лет. И в 2020 году, по данным Mediascope за 1 января — 20 декабря 2020 года, лидирующим среди этой аудитории каналом стал СТС с долей 9,1 процента, на втором месте с незначительным отрывом оказался канал ТНТ с долей 8,6 процента. Для показа зарубежного кино СТС по праву считается главным российским телеканалом. Каждые праздники показывает фильмы о Гарри Поттере (так будет и в грядущие новогодние каникулы), а каждый вечер — фильмы голливудских мейджоров MGM, Paramount, Sony Pictures, WarnerBros. и других. СТС принадлежат права на показ популярнейших франшиз, среди которых «Трансформеры», «Пираты Карибского моря» и «Человек-паук»” [8]. И вот еще более точный срез: “По данным опросов стриминг-сервиса, самыми популярными героями у российских зрителей стали Гарри Поттер из одноименной киносаги в исполнении Дэниэла Рэдклиффа и Харли Квинн, которую изобразила австралийская актриса Марго Робби в ленте «Хищные птицы: потрясающая история Харли Квинн». Пользователи «КиноПоиск HD» также признали лучшим фильмом и сериалом уходящего года «Джентльмены» и «Рик и Морти» соответственно” [9].
Как видим, “обзор мозгов” дает не очень утешительный результат – молодежь “мигрирует”, хотя делает это пока в своих головах. И такой процесс, как мы помним по Советскому Союзу, достаточно трудно остановить. На улицах они видят свой мир, а в головах у них мир чужой.
В советское время этих экранных пропагандистов, наверняка, именовали бы идеологами, поскольку в современном мире они и создатели, а не чистые журналисты. Их тексты носят квази-сакральный характер, поскольку они не просто удерживают, но и часто порождают модель мира, обязательную для употребления на официальном уровне. Они удерживают картину мира и создают предпосылки для ее изменений, когда приходит команда от власти.
Прошлые идеологи были не так плохи, как сегодняшние. Как продемонстрировало исследование Н. Митрохина, работники идеологических отделов ЦК были высоко образованными людьми. Вот некоторые его наблюдения [10]:
– “55,5 % из нашего биографического массива учились в московских вузах, дававших наиболее качественное в стране образование (из числа сотрудников идеологических отделов – 50 %). Почти половина из них (и четверть от массива) учились в МГУ и МГИМО. Среди сотрудников идеологических отделов таких было 38,2 % от общего количества или три четверти учившихся в Москве (21 из 27). В ЛГУ и других ленинградских вузах учились ещё шестеро (4 и 2 соответственно). И хотя успехи их в учебе были не такие яркие, как в школе, но тем не менее образование они получили полное и, что не менее важно, продолжали активно участвовать в политической деятельности – были комсоргами и членами партбюро. Учеба подавляющего большинства из них пришлась на период 2-й половины 1940‑х – 1950-eгодa”;
– “Фронтального противостояния партаппарата и интеллигенции, на мой взгляд, не было. Между ними существовала довольно широкая прослойка, обеспечивающая конвергенцию обеих социальных групп. Люди, которые принадлежали к творческой и научной интеллигенции и имели несомненные заслуги на этой ниве, одновременно вполне активно и нередко искренне сотрудничали с партийным аппаратом. Часть из них была бывшими или будущими сотрудниками аппарата (или их женами), но многие выполняли роль «приводных ремней», передающих волю партийных аппаратчиков интеллигенции, исходя из своих убеждений или понимая необходимость этого как часть функций должностного лица, которыми они на тот момент являлись. Показательным в этом отношении случаем является деятельность социолога Бориса Грушина, который получал от Отдела пропаганды ЦК КПСС финансирование на свой огромный «Таганрогский проект», основной целью которого было совершенствование партийной пропаганды среди населения”;
– “советский идеологический механизм в 1960‑первой половине 1980‑х годов работал в культурно комфортной ему среде. Не только в ЦК КПСС, но и во всех идеологических, научных, культурных и образовательных учреждениях, во всяком случае на командных позициях, работали «советские люди». Люди, выросшие в СССР, проникнутые советской идеологией, люди схожего социального происхождения, окончившие те же вузы, что и работники аппарата ЦК КПСС, учившиеся примерно в то же, послевоенное, время, говорящие с ними на одном языке и разделяющие одну систему если не ценностей, то культурных образов. Управлять такой средой можно было уже без террора и чисток, оперируя лишь угрозой увольнения, зачисления в список «невыездных» или запретa на публикацию. Другой вопрос, что подобная культурная гомогенность оказалась возможна только у поколений, выросших в условиях террора и чисток. Будучи детьми и подростками, они получали общественно‑важную, мировоззренческую информацию только из школьных учебников и радиопередач. Никто, даже родители, не предлагали им иной точки зрения и у массовой пропаганды не было никакой позитивной (т.е. не криминальной) альтернативы. У всех последующих поколений было существенно больше информации и потому слишком много вопросов, на которые советская культурная модель не могла дать убедительных ответов”.
В современный сложный мир сегодняшние пропагандисты запускают простые, но эмоционально насыщенные конструкты. Это примитивизирует мир, сводя все к противостоянию с врагом/врагами, но делает его понятным для телевизионной аудитории. Эта телепримитивизация уже не работает для поколения интернета, поскольку их мозги видят мир по-другому.
Социологи и психологи сегодняшнего дня могут управлять массовым сознанием лучше и качественнее, чем это было в советское время. Президентские выборы в США, использующие опору на соцмедиа, демонстрируют большие возможности по переводу на нужную точку зрения миллионов избирателей.
Социологи, например, фиксируют и различия россиян и украинцев. В. Паниотто говорит об антиавторитаризме украинцев: “Это скептическое отношение к царям, гетманам. В конце концов, это существенно отличает нас от России. Украинцы не имеют таких ориентаций, как россияне – быть великой нацией, сверхдержавой, вмешиваться в жизнь других стран и иметь влияние на все мировые процессы. Например, в России положительное отношение к Сталину у 52% населения. В Украине – у 16%, хотя и это тоже слишком много, на мой взгляд. Раньше эта разница не была такой большой.Также у нас нет такого антиамериканизма, антизападных взглядов и таких больших ориентаций на самостоятельный путь развития, как в России. У нас большинство населения сейчас уже достаточно четко ориентируется на Европу, а не на Россию”.
И еще о протестности: “должен быть некий спусковой крючок. Конечно, даже если 1% населения чем-то недоволен, то при хорошей организации можно устроить хороший Майдан. Например, как сейчас есть минимайданы. Но возможности таких масштабных акций протеста, которые были в 2004 или 2013 годах, пока я не вижу” [11].
Пропагандисты любимы властью за то, что они создают врагов, сами являясь в первую очередь специалистами по обличению врагов. Их можно обозначить как определенную идеологическую “попсу,” которая начинает петь нужные песни в нужное для власти время.
Пропагандистам доступны даже сложные переходы от позитива к негативу, как это случилось с Украиной, которую вписали в массовом сознании на роль врага России.
Для этого пришло все массмедийное внимание переключить на Украину, чтобы поменять в головах населения условную карту мира. К. Эггерт говорит: “Вы справедливо начали с того, что ток-шоу все посвящены Украине. Смешная вещь заключается в том, что эти все, назовем вещи своими именами, негодяи на зарплате, которые все это делают, они по сути дела занимаются операцией прикрытия. Почему надо говорить об Украине? Потому что не надо говорить о России. Если говорить о России, боюсь, некоторые региональные политики, эксперты начнут говорить совсем другое, чем говорили даже два года назад, в силу изменения обстановки внутри. Украина необходима. Самое главное событие во внутренней российской политике эпохи Путина произошло не в России, оно произошло в Киеве, произошло в ноябре-декабре 2004 года, называется первый Майдан или “оранжевая революция”. С этого момента испуг российской правящей верхушки не проходит, Майдан номер два это только добавил, фантастическое избрание Зеленского. Я абсолютно уверен, что до самого последнего момента думали, что Порошенко начнет войну, прикажет набить бюллетени в урны для голосования. Украина не до конца понимаема российским политическим классом, поэтому она опасна. Потому что не дай бог, будет как в Украине, поэтому надо все время говорить, что там ужас, ужас, еще больше ужаса, внешнее управление Америки. Зеленский звонит, до этого Порошенко звонил, узнавал у Обамы или у Трампа, что ему – курицу или рыбу есть на обед. Это абсолютная необходимость, без этого российская пропагандистская машина работать не может. Без Украины, Америки, НАТО и так далее и продажной оппозиции, работающей на деньги всемирного масонства. Без этого никак” [12].
И как оказалось, у такого подхода всегда есть продолжение: после поиска внешних врагов приходится браться за поиск врагов внутренних. И госдума, например, 24 декабря 2020 ввела новые наказания от штрафов до арестов для организаторов и участников митингов, журналистов и «иноагентов» [13]. Соответственно, либеральная сторона стала говорить о том, что “иноагенты” очень уже напоминают “врагов народа”, а в этой точке у всех ассоциации только отрицательные.
Можно посмотреть еще глубже в историю, вспомнив охоту на ведьм,в которую была опущена Европа: “Большинство историков-медиевистов сходится в том, что причину «охоты на ведьм» стоит искать в убеждениях простых людей, которые церковь и светские власти использовали в своих интересах. А вот отчего в европейском обществе возникло такое внутреннее напряжение и ненависть к ближним, остается предметом научных дискуссий. Возможно, причина в том, что для стабильности общества был нужен некий «враг», которого можно было объявить источником всех бед. Наличие такого врага всегда сплачивает людей и укрепляет их лояльность к властям, которые с удовольствием подыграли народным настроениям. Косвенно такая точка зрения подтверждается тем, что одновременно с «охотой на ведьм» усилились гонения на евреев, гомосексуалистов, прокаженных и т.д. Некоторые исследователи (например, Ю.М. Лотман) связывают процессы с началом эпохи Возрождения — «серое» большинство не понимало духовных и культурных исканий «людей Ренессанса», что «выбивало у них почву из-под ног» и вызывало озлобление. Здесь важно отметить, что «охота на ведьм» шла как в католических регионах, так и в областях, охваченных реформацией, — в этой борьбе протестанты и католики выступали союзниками” [14].
И о конце этого периода: “«Демономания» охотников на ведьм продолжалась до XVIIIвека. В Европе последняя ведьма была казнена в Швейцарии в 1782 году, а последний приговор за ведовство (довольно мягкий — 200 розог и шестилетнее изгнание) был вынесен в Испании в 1820-м. Единого момента окончания «охоты на ведьм» установить нельзя, но рано или поздно в каждом регионе находился правитель, запрещавший эти процессы. А вот церковь от своих убеждений не отказывалась, во всяком случае официально” (там же).
Власть хочет, чтобы все было так, как когда-то: трубадуры пели о ней песни, а население падало на колени. Тот же Б. Ельцин не терпел несогласных с собой.
Историк Б. Колоницкий вообще выводит современное государство из последствий гражданской войны: “Какое-то государство выстраивалось уже в ходе Гражданской войны, иногда как результат импровизации – это очень важно. Государство, которое было построено, было создано в условиях Гражданской войны и для того, чтобы в ней победить. Очень многие родовые черты советского государства – из Гражданской войны. Империю они строили, не называя ее так”. И еще: “Партия в 1917-м и в годы Гражданской войны значительно разбухает. И главные ее кадры – это люди, входящие во власть и осуществляющие власть в эпоху Гражданской войны. Никита Сергеевич Хрущев, по-моему, с 1918 года был в партии. Это политкомиссары Гражданской войны с плюсами и минусами этого жанра и этого поколения. Они привыкли, что слева окружают, справа нападают, что твой военспец с большой вероятностью тебя продаст при первой возможности, за ним надо следить и держать его в ежовых рукавицах. Нужно подавлять, проводить реквизиции, брать заложников и так далее. Они были воспитаны на этом. И это целый слой. Если мы посмотрим на новые кадры Гражданской войны, то они иногда не без презрения относились к старым большевикам. склонным книжки читать и много слов говорить, в женевских кафе сидеть… А мы дело делаем здесь и сейчас – черно, грязно, но ради светлого будущего и так далее. И, конечно, Сталин был очень созвучен этому их мироощущению. Может быть, они серьезно относились к НЭПу, но как только НЭП забуксовал, у этих людей, как в любой период кризиса, проявилась склонность к мобилизационной политике – это они умели очень хорошо” [15].
По этой причине 1993 г. и расстрел парламента историк Б. Колоницкий называет чуть ли не малой гражданской войной в России. Все построение советского государства он ведет из неоконченной тогда гражданской войны: “Многие свирепые кампании в Советском Союзе, коллективизация в первую очередь, уходят корнями в Гражданскую войну. С другой стороны, когда мы говорим о сотрудничестве части российских эмигрантов с нацистской Германией в годы Второй мировой войны, то для многих этот союз с дьяволом оправдывался тем, что необходимо взять реванш у большевиков” (там же).
Сейчас прошла премьера документального фильма, где вскрылись страшные факты разгона парламента в 1993 и тех приказах, которые отдавал тогда “демократ” Б. Ельцин. Создатель фильма говорит: “Этот человек, подполковник «Альфы», о котором я читал, тогда, в газете, 27 лет назад, после расстрела Белого дома, он получил приказ от главнокомандующего, который захватил власть, совершив переворот в государстве. Он дал приказ, страшный приказ, и это было объявлено в группе «Альфа», по этому приказу, прежде всего, должен был быть нанесён ракетно-бомбовый удар по Белому дому. А это, как мы все понимаем, в центре Москвы. После этого – и я вам сейчас открываю то, чего вы не знали, – вертолёты должны были “обработать” потом то, что ещё останется. Дальше вступают танки, расстреливают всё окончательно и входит отряд «Альфа» и зачищает Белый дом от депутатов. Что такое зачистка? Знаете. На это дело, по Промыслу Божию, был отправлен полковник «Альфы» по имени Владимир (Келехсаев). И что сделал этот человек? Я был потрясён и 25 лет думал о том, как рассказать об этом зрителям. Он оставил оружие у входа, обмотал колючую проволоку бинтом и со своим помощником зашёл в Белый дом, где было полно оружия и людей с оружием. Он прошёл в зал, где со свечами сидели четыреста депутатов, уже приготовившиеся к расстрелу, ведь с утра их расстреливали танки. Он вышел и сказал: «Я подполковник Группы «А», Владимир, у меня нет приказа вступать с вами в переговоры, но мы, группа «Альфа», боремся с преступниками и террористами, а вы не преступники и не террористы, вы избранники народа, я вас всех отсюда выведу живыми, вы сядете в автобус и разъедетесь по домам, а ваши политические вопросы будете решать потом, самое главное, чтобы не было крови»” [16].
Получается, что даже старые войны вечно могут продолжаться. Это реагирование на старые обиды смещается на новые поколения, а не умирает. Видимо, также, что власть новая несет в себе инструментарий власти старой, который пробуждается в кризисные периоды.
Сегодняшний Путин уже другой, его прошлое тоже осталось позади. Т. Становая фиксирует: “Путин постепенно превращается в символ. Он все еще гарант стабильности, но слишком увлечен глобальными вопросами и недоступен для решения бытовых. В результате персональный фактор слабеет, автократ замещается «коллективным Путиным» – искусственной коалицией технократов и силовиков, которые уже в ежедневном режиме подменяют президента. Причем такого, которого они придумали себе сами. Коллективный Путин – это безликий механизм из сотен тысяч технократов, действующих исходя из консервативных, охранительных побуждений. Действующих инерционно, автоматически, неразборчиво и бескомпромиссно. Коллективный Путин не способен брать на себя политическую ответственность, потому что она подразумевает ориентированность на социальные настроения, на легитимность снизу, а в нашем случае она исключительно президентская. Замкнутый на себя, не подконтрольный и не подотчетный никому аппарат учится действовать от имени воображаемого Путина с молчаливой санкции Путина настоящего” [17].
С. Митрофанов иронизирует по поводу попыток первого лица проявлять заботу о населении: “В итоге народ снова потянулся в магазины за запасами крупы, макарон, сахарного песка, что у руководителя государства вызвало когнитивный диссонанс. Мы, мол, всех кругом побеждаем, а народ как-то депрессует, не доверяет, значит. Поэтому приказано было подорожание остановить. Причем, в самой коллизии, которую мы в лицах наблюдаем по Телевизору, было как бы вшито следующее послание. Министры, видите ли, по магазинам не ходят, оттого они данную негативную тенденцию и проспали. А вот Путин, знамо, ходит, то есть берет с утра авосечку и прямиком в продмаг, погружаться в толщу жизни. А там сахарный песок вырос в цене на 70%, а подсолнечное масло на все 100%. При этом у всех самогонщиков круглые глаза, они начинают потихонечку костерить власть. А этого никак нельзя допустить, – понимает президент. Без сахарного песка и подсолнечного масла рядовой россиянин не выживет, позади Москва” [18].
Правда, и Путин говорит то, что ему советуют его политтехнологи. И слова могут на время останавливать нехорошие мысли в головах. По этой причине пропаганда не умирает. Сделать что-то сложно, сказать – легко.
Всесильный характер медиа пришел не сразу. Все это начиналось когда-то. В. Гатов о начале трансформации российских медиа рассказывает так: “как только в конце 1999-го – начале 2000 года телеканал НТВ перешел во фронтальную атаку на Путина, не чураясь, скажем так, совсем личных моментов, последствия не заставили себя ждать. В этом смысле, наверное, можно сказать, что та программа “Куклы” сыграла заметную роль в том, что стало происходить с российскими СМИ” [19].
Он выделяет такую начальную точку: “этап, который я назову “нулевым”, был от президентских выборов 1996 года и до появления Путина в качестве преемника Ельцина. В это время произошло обратное инкорпорирование независимых СМИ в структуру государства. Это делалось пока еще довольно мягко, администрация президента стала понемногу восстанавливать свое влияние на некоторые СМИ в целом и отдельных журналистов в частности. Это были знаменитые летучки у Чубайса , потом – у Юмашева , потом – у Громова. В чем было отличие этих посиделок от, скажем, открытых брифингов Белого дома в США? В том, что они проходили в духе “ну вы же понимаете”. Нет, я не думаю, что там был изначально некий злой умысел – подчинить СМИ Кремлю. Скорее была попытка сделать так, чтобы журналисты учитывали в своей деятельности государственные интересы – так, как Кремль их тогда понимал. Психологически в основе действий властей в конце 90-х лежал страх перед разного рода угрозами и желание использовать информационную среду для того, чтобы эти угрозы как-то предотвратить. Это были и конфликты разных политических групп, и военные, которых тогдашняя власть одно время очень опасалась, и какие-то внешнеполитические ситуации – например, связанные с возможным вовлечением Запада в урегулирование конфликтов в Приднестровье и Абхазии. Это был нулевой этап. Потом начался этап №1. Он был связан с задачей избрания Путина президентом, которую Юмашев и в меньшей степени Громов решили провести несколько иным способом, чем избрание Ельцина на второй срок в 1996-м.” (там же).
Гатов останавливает внимание на проекте новой администрации президента: “это документ, который показывает, что уже тогда круги с чекистским прошлым думали, как Путину организовать управление государством, чтобы снаружи это выглядело еще достаточно прилично, а внутри, в России, дело велось к созданию куда более жесткой и управляемой политической конструкции по сравнению с ельцинским шатким режимом. Это надо понимать как черновик, как направление мысли” (там же).
В этом проекте функционирования новой администрации президента, кстати, появилась открытая и закрытая часть работы, есть опора на спецслужбы. Документ этот именовался Редакция № 6. В нем вводится интересный инструментарий Упреждающей политической акции:
“Пример 1. Какой-либо деятель оппозиции намеревается провести пресс-конференцию с темой, порочащей руководство страны или представителей президентских структур, скажем о покупке собственности. Оперативная информация по теме предстоящей пресс-конференции и времени ее проведения поступает в Управление, которое, в свою очередь, подготавливает и проводит аналогичную пресс-конференцию по этой же тематике, но на сутки или на несколько часов раньше с аналогичной темой и материалами о собственности самого оппозиционного лидера в дискредитирующем его свете, причем материалы должны преподноситься в сенсационном, высмеивающем и порочащем представителя оппозиции свете. Таким образом, когда сам оппозиционер начнет проводить свою пресс-конференцию, его заявления уже будут выглядеть смешно и неубедительно, они будут “размыты”. В обществе они будут восприниматься как заявления, сделанные со злобой, в отместку.
Пример 2. В Управление поступает оперативная информация о намерении любой оппозиционной структуры провести митинг или выставить пикет по любой тематике, например пикет около Государственной Думы РФ во время принятия законов или постановлений. Управление обязано организовать и выставить пикет с аналогичной тематикой, только в поддержку Президента РФ и Правительства РФ, с обязательным освещением в СМИ. Цель: постоянно показывать обществу, что в стране есть политически настроенные граждане, поддерживающие, несмотря ни на какие трудности, Президента РФ и Правительство РФ.
Пример 3. В Управление поступает оперативная информация о предстоящем выходе газетной статьи с темой, невыгодной Президенту РФ и Правительству РФ. Управление обязано подготовить и выпустить в свет статью и распространить ее в СМИ на аналогичную тему желательно за сутки, но с изложением фактов таким образом, чтобы готовящаяся оппозиционная статья выглядела уже неактуальной и неинтересной, у нее должна быть отбита привилегия сенсационности и первозаявительства” [20].
Можно сделать попутное замечание по последнему примеру: так в свое время сделали с мемуарами Хрущева, напечатав самое неинтересное в первом варианте публикации, чтобы отбить охоту читать полный вариант. Так что это рабочий инструментарий еще со времен КГБ.
В. Гатов суммирует: “Если исходить из “Редакции №6”, то там говорилось, что в общем СМИ – это враги. Что журналисты в большинстве своем руководимы разного рода частными интересами, которые не сочетаются с интересами государства и национальной безопасности и т.д. Поэтому ключевая задача медиаполитики государства – это, извините, взять за яйца всех, кого можно взять. Любой журналист, который пишет на политические темы, должен быть “просвечен” методами спецслужб: его контакты, семья, собственность и прочее. Те, кто не впишется в новую, подконтрольную ситуацию, должны быть выброшены с информационного поля. И вот этот процесс с разными скоростями шел примерно с 2000 по 2007 год. К концу этого периода единственной зоной, правила игры в которой Кремль не только не диктовал, но и не очень их еще понимал, оставался интернет”.
И продолжение: “В процессе установления вот этого медиауправления политические менеджеры обнаружили такую штуку: чем прочнее ты контролируешь основную информационную повестку, сообщаемую тремя главными телеканалами, информационными агентствами и всей системой подконтрольных СМИ, тем активнее формируется то, что мы сегодня называем “путинским большинством”. То есть устойчивый, сильно превышающий 50% общественный слой, склонный принимать вот эту виртуальную повестку, которую для него формируют, за реальное положение дел. Ответственность за понимание того, как этот слой образуется и как с ним работать, несет в первую очередь ФОМ и лично Александр Ослон. Они в эти годы нашли соответствующие технологии изучения общественного мнения и социальной инженерии, которые позволяют, с одной стороны, увидеть этот слой, а с другой – его удерживать, расширять, укреплять и т.д.”.
Вероятно, по этой причине такие режимы и именуются информационными автократиями, поскольку главным становится не спецслужбы, а механизмы по управлению информационной повесткой дня [21 – 30]. Реально мы все больше говорим о том, что услышали, чем о том, что видели собственными глазами. И именно первый поток подлежит управлению.
Здесь звучат такие слова, объясняющие информационную автократию: “Новые автократии часто даже притворяются демократиями, проводят выборы (на них почти всегда побеждают нужные люди); подкупают и цензурируют частные СМИ, а не уничтожают их; полноценную политическую идеологию им заменяет аморфная ненависть к Западу. Их лидеры часто пользуются невероятной популярностью – как минимум, благодаря ликвидации всех соперников. Госпропаганда в таких странах работает не как «инженер человеческих душ», а как средство повысить рейтинг диктатора. Политических оппонентов преследуют и порочат с помощью сфабрикованных обвинений, их подталкивают к эмиграции, но убивают редко” [23].
С. Карелов объясняет ситуацию так: “Авторы теории информационных автократий показывают, что инфоавтократии превалируют над старомодными, откровенно насильственными диктатурами, когда информированная элита: достаточно велика, чтобы запугать ее массовыми репрессиям; но еще не настолько велика, чтобы: а) не хватало денег на ее подкуп; ьб) не хватало возможностей (финансовых и технологических) цензурировать все инфопространство. Получается, чтобы в современном мире инфоавтократу удерживать власть, ему достаточно денег и инфотехнологий” [29].
Разъяснение самого С. Гуриева: “Классические диктатуры начинают переходить от репрессивных режимов к информационным автократиям с ростом образованного населения. Авторитарные лидеры нового формата выглядят и говорят точно так же, как и демократичные лидеры. В таких странах есть многопартийность, оппозиция и выборы, на которые пускают зарубежных наблюдателей, но о выступлениях оппозиции или замечаниях наблюдателей про фальсификацию внутри страны никто не знает, так как СМИ об этом не рассказывают” [22].
Отсюда и такая любовь власти к телевизионным политическим ток-шоу. Они динамично вбрасывают в информационное пространство нужные интерпретации, причем это делает не диктор без мимики на лице, а живые, то улыбающиеся, то кричащие люди, называемые экспертами.
Отдав информационную власть созданным ею же (провозглашенным) авторитетам, образуется тишь да гладь не только в информационном пространстве, но и в пространстве физическом. Мы всегда живем в мире чьей-то информации, которой вынуждены верить. Заменяя наборы авторитетов, вещающих с экрана, мы даем населению новую модель мира.
И заключительный вывод уже В. Гатова: “Это режим сам по себе относительно слабый, в смысле – боящийся конкуренции внутри страны. При этом ресурсов у него вполне достаточно для того, чтобы удерживать медиаконтроль. Любой из существующих сегодня альтернативных источников информации российская власть может прикрыть в две минуты. То, что власть этого не делает, показывает, что она слабая: сильная диктатура давно бы это сделала и перестала по этому поводу беспокоиться. Но слабая власть чувствует свои пределы и выбирает другие методы, в том числе основанные на определенных, хорошо известных эффектах. Например, на жестком использовании в последние 5-6 лет информационного прайминга. Прайминг – это стимулирование, выпячивание, намеренная активизация определенных тем и их интерпретаций. Прайминг – это когда я сформулировал какую-то идею, которая для вас непривычна. Но поскольку у меня есть мощный канал трансляции этой идеи и есть властный авторитет, я просто заставляю вас эту идею принять. В каком-то смысле это зомбирование. Создание врага из Украины, внушение представления о том, что Россия в кольце врагов и т.д. – это всё прайминг. Но у него есть слабая сторона: он работает только до тех пор, пока внутренняя ситуация аудитории непротиворечива. Как только у аудитории возникают основания, чтобы сомневаться в том, что ей навязывают, эффект прайминга резко слабеет”.
Но никто не дает массовому сознанию право засомневаться. Такие информационные потоки, подвергающие сомнению слова и действия власти, находятся вне его досягаемости.
А. Морозов попытался проанализировать выступления первого лица, выделив в ней три уровня: “У Путина три составляющие в речи, это у него сохранилось до сегодняшнего дня. С помощью речи он управляет страной. Три этажа. Один – это когда он говорит как пацан. То есть это язык, которым он намекает, что привержен “понятиям”, неписаным нормам справедливости, которые существует в “русском мире”, понимаемом как некоторый единый, сложно устроенный исправительный лагерь. Язык такого двора чрезвычайно важен, поскольку на нем привыкла говорить значительная часть старого бизнеса, вышедшего из 90-х, и определенного типа чиновничество. Путин публично избегает нецензурной лексики, но она на самом деле встроена в этот тип языка, она подразумевается. Второй уровень путинского языка подчеркнуто бюрократичен. Россией невозможно управлять без бюрократии. Случалось, когда в ходе одной пресс-конференции или длинной публичной речи Путин мог перейти с пацанского языка внезапно на язык, при котором он себя позиционировал как такой уравновешенный технократ. Это очень гладкий язык, стандартизированный, и он им очень хорошо владеет. Третий этаж его речи, который всегда всеми чувствовался, – это язык постмодернистский в каком-то смысле, в нем много скрытых кавычек, иронии. Например, когда Путин говорит “наши западные партнеры”. Он часто начинает разговаривать как будто не всерьез. Были знаменитые интервью, с Мегин Келли, например, когда он с первых минут брал такой тон, словно решил над ней шутить, но шутить в такой деликатной постмодернистской форме. На каждый ее вопрос находить ответ в кавычках” [31].
Свою особую роль в формировании путинизма сыграл В. Сурков. Видимо, тогда он сменил на этом посту генератора идей администрации Г.Павловского. Однако, честно говоря, сегодня он все еще не столько анализирует и описывает, как формирует сам этот объект: “Это нужно сделать для всех, кто не Путин, а хотел бы быть, как он. Для возможности трансляции его методов и подходов в предстоящие времена. Описание должно быть исполнено не в стиле двух пропаганд, нашей и не нашей, а на языке, который и российский официоз, и антироссийский официоз воспринимали бы как умеренно еретический. Такой язык может стать приемлемым для достаточно широкой аудитории, что и требуется, поскольку сделанная в России политическая система пригодна не только для домашнего будущего, она явно имеет значительный экспортный потенциал, спрос на нее или на отдельные ее компоненты уже существует, ее опыт изучают и частично перенимают, ей подражают как правящие, так и оппозиционные группы во многих странах. Чужеземные политики приписывают России вмешательство в выборы и референдумы по всей планете. В действительности, дело еще серьезнее – Россия вмешивается в их мозг, и они не знают, что делать с собственным измененным сознанием. С тех пор как после провальных 90-х наша страна отказалась от идеологических займов, начала сама производить смыслы и перешла в информационное контрнаступление на Запад, европейские и американские эксперты стали все чаще ошибаться в прогнозах. Их удивляют и бесят паранормальные предпочтения электората. Растерявшись, они объявили о нашествии популизма. Можно сказать и так, если нет слов” [32].
И еще: “Глубинного государства в России нет, оно все на виду, зато есть глубинный народ. На глянцевой поверхности блистает элита, век за веком активно (надо отдать ей должное) вовлекающая народ в некоторые свои мероприятия – партийные cобрания, войны, выборы, экономические эксперименты. Народ в мероприятиях участвует, но несколько отстраненно, на поверхности не показывается, живя в собственной глубине совсем другой жизнью. Две национальные жизни, поверхностная и глубокая, иногда проживаются в противоположных направлениях, иногда в совпадающих, но никогда не сливаются в одну. Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать” (там же).
Власть привыкла к жесткой игре. В этой модели она способна победить любого. В мягком инструментарии победители появляются лишь через некоторое время. А время для власти является главной ценностью, которой не хватает. Власть всегда и везде пытается отложить серьезные решения. И когда уже поздно их принимать, у власти остается только выбор из жестких решений.
Пропагандисты, они же идеологи как бы на сегодня несуществующей идеологии, лидируют в массовом сознании. Их всезнающий взгляд проникает в душу каждого. Если журналисты и кривятся, то население Соловьева любит: он даже возглавил список журналистов года. По этому опросу ВЦИОМ Владимир Соловьев забрал симпатии 6% населения. Следом за ним идет Юрий Дудь,Ольга Скабеева, Владимир Познер и Андрей Пивоваров. У них по 2% голосов. СМИ года, по версии россиян, опрошенных ВЦИОМ, стали Первый канал (9%), «Россия 1» (6%) и «Россия 24» (4%). При этом в топ самых популярных ютуб-каналов 2020 года вошли «ВДудь» (4%) и «Редакция» (2%) [33].
Советский мир в головах сохраняется, когда возвращаются советские виртуальные продукты, что в определенной степени позволяет удерживать массовое сознание в том же состоянии “сакральности власти”. Таким маркером советскости наверняка можно считать Голубой огонек, поскольку он явно работал тогда на создание советской идентичности, а не был просто концертом. В нем всегда разумно сочеталась развлекательность и идеология. И тот, кто хотел только развлекательности, все равно получал свою порцию идеологии, поскольку они шагали там рядом.
Есть даже такие воспоминания: “В Советские времена, когда развлечений было крайне мало новогодние «Огоньки» многие ждали и смотрели с удовольствием. В том числе, и генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. Так, после очередного «Огонька» председатель Гостелерадио Лапин вызвал к себе делавших эту программу редакторов и сказал: «Мне звонил Леонид Ильич и жаловался на вас». Потом выждал паузу и продолжил: «Огонек» был такой интересный, что он смотрел его до 5 утра и не выспался». За эту программу сотрудникам студии выплатили двойную премию – по 120 рублей. Теперь же, по данным «Интерфакс» в новогоднюю ночь телевизор работал в домах 44% россиян, однако смотрели «Огонек» всего 12%! Ну и действительно, что они там не видели? Звёзды 1990-х, пошлые шутки, сценки в лучших традициях школьной самодеятельности?” [34].
Уже даже А. Мягков просит не показывать в очередной раз “Иронию судьбы”, хотя казалось бы он должен быть только “за”: “Нельзя сказать, что это мой любимый фильм, потому что каждый год показывать по несколько раз любой шедевр – это извращение, это покажется надоедливым. Нельзя надоедать зрителю, но у зрителя, конечно, другое мнение, ему нравится каждый год смотреть эту картину. Хотя мне кажется, это перебор. А кому-то кажется, что очень хорошо” [35].
Социологи подсказывают, что на третьем месте среди раздражающих новогодних факторов стоит повтор того, что всем заранее известно. Одни и те же передачи по телевизору нервируют 8% зрителей: ««Голубые огоньки», которые не меняются уже лет 30»; «Одни и те же артисты на ТВ»; «Женя Лукашин по всем каналам». Кстати, среди мужчин это 7%, среди женщин – 10% [36].
Но они забывают о главной характеристике пропаганды – она всегда должна повторяться. И те, кто в целях наибольшей управляемости массового сознания, наоборот, усиливают советскую составляющую, считают наоборот, и они побеждают. Советская система монолога не пускает в жизнь западную систему диалога. И это понятно, поскольку она намного сложнее для управления. Поэтому ее просто моделируют голосами экспертов на телевизионных политических ток-шоу
Эти пропагандисты разговаривают казалось бы разными голосами, но они говорят одно и то же. Управление головами идет через управление медиа. Чем больше разных медиа будут говорить правильные вещи, тем лучше будет чувствовать себя власть.
С. Гуриев подчеркивает: “для Путина и других современных автократов ответом является способность контролировать информацию, получаемую людьми. Это даёт возможность лидеру убедить большинство населения в том, что, несмотря на несовершенство режима, именно этот режим является наилучшим вариантом для страны. Выполнять подобную задачу в цифровую эпоху очень трудно. Растущее число образованных граждан (или, как мы их называем, «информированные элиты») понимает недостатки режима. И поэтому для автократов императивом становится предотвращение попыток этих элит сообщить правду обществу” [21].
Сегодня меняется даже тональность повествования о Путине. Это уже целая сакральная мифология или мифологическая сакральность, сквозящая в словах Д. Пескова: “У него нет рабочего времени. Фактически Путин живёт на работе с маленькими пятиминутками на человеческую жизнь. Я бы так не смог, это мало кто может. Это уже не работа, это уже смысл жизни. Если нет командировок, если нет каких-то кризисных ситуаций, тогда да, воскресенье выходной день. Что касается президента, то в целом у него все дни рабочие, понимание дня недели и времени практически отсутствует” [36].
Это как горящее ночью окошко в Кремле, о котором писал С. Михалков, где, как потом оказалось, был просто туалет охраны. Но образ был красивым:
Спит Москва. В ночной столице В этот поздний звездный час Только Сталину не спится – Сталин думает о нас.
Эти ассоциации начинают сегодня вдруг активизироваться. Об этом уже рассказывают экскурсоводы в Кремле, а интуристы замирают от услышанного: “восхитимся простодушием моей знакомой (простодушие бюргеров неудивительно), принявшей эту информацию за чистую монету. В то время как Путин терзаем патологическим страхом покушения на него, в связи с чем по всем странам и континентам таскает за собой бронированный лимузин и пьет исключительно из собственного термоса, информация о местонахождении его кабинета сообщена кремлевским экскурсоводам с тем, чтобы они максимально широко распространяли ее среди общественности?! Причем, в данном случае, заметьте, информация, долженствующая быть строжайшей государственной тайной, была разболтана, выдана интуристам!” [37].
Власть всегда у нас сакральна. Исключений пока не было. По этой причине описания ее начинают повторяться, поскольку работают те же механизмы воздействия. Это все реинкарнации вереницы прошлых властителей. Недаром Путин в свое время с интересом посетил выставку, посвященную 400-летию династии Романовых. Так что и Романовы могут на что-то сгодиться…
В. Бурт смотрит на Путина с точки зрения Сталина: “Путин неустанно ищет комбинации, которые помогут ему как можно дольше, а, может, быть и до конца жизни оставаться у власти. Все разговоры о преемнике – не более чем блеф, может обмануть лишь самых наивных. Вряд ли Путин жаждет перекрыть достижение Сталина, находившегося у власти без малого 30 лет, но у президента просто нет другого выхода, как продолжать правление, пусть и с постоянно уменьшающимся коэффициентом полезного действия” [38].
А удачный образ Михалкова о свете в окошке Кремля живет и побеждает, даже пережив своего создателя. Автора даже сравнивают с В. Жуковским, который тоже был автором гимна: “Михалков встал вровень с Василием Жуковским, написавшим в XIXвеке текст гимна Российской империи: «Боже, Царя храни! / Сильный, державный, / Царствуй на славу, на славу нам! / Царствуй на страх врагам…» Впрочем, Михалков превзошел Жуковского. Тот написал один государственный гимн, а Михалков – целых три! На всей планете не было такого человека…” [39].
Пропагандисты-сказочники с телеэкрана рассказывают свои волшебные истории, правда, о врагах. Они активно критикуют страны, в которых живут сами, а потом сами же едут туда: Америку, Прибалтику, Израиль… Кто не имеет там собственных домов, те отправляются на Запад отдыхать. Они задают правила поведения, которые сами же не выполняют. Но как пелось в советское время:
Жизнь невозможно повернуть назад,
И время ни на миг не остановишь.
Литература
«Медійна програма в Україні» (або «МПУ»), що виконується неурядовою організацією Internews за підтримки Агентства США з міжнародного розвитку (USAID), запрошує до подання проєктних пропозицій на отримання грантів.
У цьому конкурсі «Якісна розслідувальна журналістика» можуть брати участь офіційно зареєстровані в Україні медійні організації, незалежні медіа та організації громадянського суспільства.
Internews підтримає проєкти, котрі допоможуть в реалізації одного з основних завдань «Медійної програми в Україні» – а саме, збільшення високоякісного цікавого контенту з акцентом на зміцнення місцевого потенціалу для розслідувань важливих для українського суспільства питань. Проєктні пропозиції мають відповідати таким цілям:
Цей конкурс грантів – гнучкий механізм, який надає можливості для розробки інноваційних, експериментальних короткострокових проєктів. Відбір проєктів базуватиметься на здатності заявників продемонструвати конкретні досягнення, які матимуть вплив у медіасекторі.
Середній бюджет наданих грантів становитиме 25 000 дол. США для проєктів тривалістю до 6-ти місяців. Але комісія з відбору може розглянути заявки на довші строки, якщо це буде добре обґрунтовано. Очікується, що проєкти розпочнуться з червня /липня 2021 року.
Проєкти можуть зокрема мати (але не обмежуватися) таку діяльність:
ІНСТРУКЦІЯ З НАПИСАННЯ ГРАНТОВИХ ЗАЯВОК
Формат подачі всіх проєктних пропозицій: друкований шрифт 12 pt., Times New Roman.
Структура проєктної пропозиції містить такі розділи:
Ця сторінка має містити таку інформацію:
А. Назва проєкту.
Б. Короткий опис проєкту: один параграф, чітке й зрозуміле резюме проєкту.
В. Організація: назва та контактна інформація – поштова адреса, e–mail, номер стаціонарного телефону, мобільного телефону та веб-сайт.
Г. Координатор проєкту: повне ім’я та контактна інформація – e–mail та номер мобільного телефону.
Ґ. Ще одна контактна особа, яка безпосередньо відповідатиме за хід проєкту і надаватиме всю необхідну інформацію за проєктом. Повне ім‘я та контактна інформація – e–mail та номер мобільного телефону.
Д. Тривалість проєкту (в місяцях).
Е. Сума, що запитується в «МПУ», в у.о.; та,
Є. Власний внесок вашої організації (10% від запитуваної суми від «МПУ») в у.о. (або в дол. США).
А. Опис основних цілей та завдань проєкту, що відповідають цілям проєкту «МПУ».
Б. Діяльність, що спрямована на досягнення цілей.
В. Очікувані результати та вплив проєкту: напишіть про те, який вплив матиме ваш проєкт, і поясніть, як ви плануєте показати, що ваш проєкт мав саме такий очікуваний вплив (наприклад, подумайте та вкажіть, який метод ви будете використовувати для відстеження результатів; яку історію успіху ви очікуєте отримати по завершенню цього проєкту).
Г. Інструменти з моніторингу та оцінювання та індикатори, що вимірюють досягнення цілей та вплив проєкту.
Ґ. Календарний план (помісячно), який пояснює логіку проєкту та його виконання.
Д. Партнери, та
Е. Інформація про організацію – не більше 2-х параграфів.
III. Бюджет – у форматі Excel – обов’язково використовувати форму, що додається:
Бюджет має визначити основні категорії витрат, які чітко демонструють ефективність проєкту. Власний внесок організації має становити не менше 10% від запитуваної суми гранту. Бюджет має супроводжуватися обґрунтуванням кожної категорії витрат (бюджетний рядок) у правій стороні таблиці.
Форма для бюджету: BudgetTemplate for proposals Internews
А. Досвід в управлінні проєктами або бізнесом.
Б. Попередні гранти, які отримувала ваша організація.
Internews також запрошує до подання проєктних пропозицій новостворені організації. Якщо ваша організація не має достатнього досвіду у реалізації медійних проєктів, будь ласка, зазначте інші схожі проєкти, які реалізовувала ваша організація, та вкажіть рівень компетенції основних працівників та консультантів майбутнього проєкту.
Проєктні пропозиції мають бути англійською та українською мовами та їх потрібно надсилати двома окремими файлами на електронну адресу UA–MPU@internews.org
У темі листа вкажіть: “USAID-Internews Quality Investigative Reporting”
Запитання приймаються по понеділках, середах та п’ятницях з 14:00 до 16:00 за цими телефонами 067-119-81-73; 067-341-42-46.
Термін подання: до 15 лютого 2021 р. до 18:00 год.
ОЦІНКА ПРОЄКТНИХ ПРОПОЗИЦІЙ
Проєктні пропозиції, що не відповідають зазначеним пріоритетним видам діяльності «Медійної програми в Україні» та вимогам щодо оформлення заявок, розглядатися не будуть.
Журі, що складається з незалежних експертів, оцінюватиме проєктні пропозиції, скадатиме «короткий список» з успішних проєктів аплікантів та рекомендуватиме найкращі проєкти до фінансування. Просимо зауважити, що письмово повідомлятимуться лише ті організації, що виграли в конкурсі.
Internews може звернутись до організації-заявника у разі виникнення додаткових запитань з приводу поданої проєктної пропозиції.
Звертаємо вашу увагу, що процес оцінки проєктів може займати календарний місяць.
Підтримані проєктні пропозиції фінансуватимуться за умови наявності коштів у проєкті та затвердження гранту Агентством США з міжнародного розвитку (USAID).
Критерії відбору проєктних пропозицій до фінансування:
Кожна пропозиція отримує певну кількість балів відповідно до наступного списку критеріїв:
28 січня 2021 року об 11:00 на Facebook-сторінці Академії української преси
(https://www.facebook.com/aupfoundation) відбудеться онлайн-презентація збірки матеріалів учасників проєкту «Регіональна мережа журналістів за сталий розвиток на Донбасі». Збірка розрахована на представників громадськості, влади, журналістів, активістів, усіх, кому небайдужий розвиток сучасної України.
Проєкт реалізувала Академія української преси спільно з Національною спілкою журналістів України за підтримки Програми ООН із відновлення та розбудови миру. До участі в ньому долучилися 60 учасників. Серед них — журналісти та громадські активісти, діяльність яких пов’язана з Донбасом. За півтора місяці вони пройшли вісім тренінгів, під час яких отримали сучасні навички для роботи з інформацією.ф
Проєкт реалізовується Академією української преси спільно з Національною спілкою журналістів України в межах Програми ООН із відновлення та розбудови миру за фінансової підтримки урядів Данії, Швейцарії та Швеції.
Друзі, 29 січня об 12:00 ми проведемо (не)простий прямий ефір. Хочемо присвятити його тому, на що часу, зазвичай, не вистачає. Собі!
Давайте разом поглянемо на результати роботи та зазирнемо у шпарину моментів «not for the press» нашої організації? ☠️
Феєрично запрошуємо вас на онлайн-вечірку за підсумками 2020 року!
Скромність — це прикраса не на кожен день. А ми працюємо без прикрас😁 Тому залюбки розкажемо вам про таке:
А ви здогадуєтеся скільки івентів було проведено у 2020 році? Пишіть ваші версії у коментарях. Чий варіант буде вірним, або найбільш наближеним до достовірного отримає персональне «вітання» від президента. 🎤
Щоправда — від нашого, Валерія Іванова. До речі, саме таку посаду, підкріплену статутом, обіймає керівник АУП з 2001 року.
Маємо для вас вікторини. Переможці яких отримають сертифікат-пропуск. Він дозволить поза конкурсним відбором брати участь у всіх заходах АУП у 2021 році!
Чекаємо на всіх-всіх. Від дорослих до малих. Медіаграмотних і не дуже. Останнє допоможемо виправити, прямо на заході. Тільки скажіть 😊
https://www.facebook.com/aupfoundation
29.01.2021 — Little party never killed nobod, let's start? 😉
Онлайн презентація посібника АУП «Навчальний календарик критичного мислення» для дошкільників і майстер-клас від авторки Наталі Степанової
Запрошуємо 28 січня 2021 о 15.00 долучитися до майстер-класу Наталі Степанової
Сьогодні сприйняття світу дитиною значною мірою залежить від того, як його подають медіа. Тож особливим аспектом формування особистості дитини стає медіаосвіта та критичне мислення!
Отже сьогодні в нас на гостині робочий зошит для дітей старшого дошкільного віку ( 5-6 р.) укладений у формі календаря, розрахованого на навчальний рік. У ньому подані вправи й методики для занять із розвитку критичного мислення. Матеріали підібрані за певними змістовними розділами, кожному із яких присвячено три місяці.
Зошит розраховано для дітей старшого дошкільного віку, а також на вихователів/льок і методистів/ок закладів дошкільної освіти, які прагнуть урізноманітнити свої заняття, розвиваючи критичне мислення.
Долучитися д оперегляду можна ось тут
Работа с мозгами, например, в случае пропаганды, строится на серьезном повторе. И важно было получить такие методы, чтобы оставлять тело, но менять мозги. Человека с другими мозгами можно убить, но невозможно заставить замолчать. Изменив мозги, мы получаем еще одного правильного члена сообщества.
Беларусь дает пример необычайно долгих протестов на постсоветской территории, что в результате привело к более широкому включению в них не только граждан, но и элиты. В Украине, например, послы не уходили в отставку в знак протеста, но и не было таких жестких разгонов и арестов, как в Беларуси.
В современном мире репрессии уже не спасают. Беларусь оказалась страной с современным населением и еще советским стилем управления. И это работало до поры до времени, пока недоверие к результатам последних президентских выборов не дало толчок к эскалации протестов.
Постсоветский человек, который перешел от приоритетов материального мира к приоритетности нематериального, не хочет и не может смириться с жизнью прошлого типа, где правили ценности выживания, а его собственный статус был занижен.
Генерал разведки Н. Леонов высказывается так: “Я долго размышлял, в чем причина кризиса в Белоруссии, которая мне очень близка: там живет половина моей родни. Ведь она во многом была образцовой для нас. Там сохранился промышленный потенциал, а продукция сельского хозяйства отличались качеством более высоким, чем российская. Страну связывают хорошие дороги, а города и улицы выглядят куда более ухоженными, чем российские. И вдруг все это посыпалось. Почему? Для меня главной причиной стала усталость общества от Лукашенко. Посмотрите, какие требования выдвигают протестующие — не экономические, не социальные, не пересмотр строя и системы, а всего лишь одно требование: «Уходи!». И это скандирует не «народец», не «пьяницы» и «бомжи», как заявляет белорусская власть, а огромные массы трудового люда. Вместе с ухудшением экономической ситуации в стране это и стало катализатором общественного недовольства. Согласитесь, причина в общем-то пустяшная. Но протест был подхвачен и раскручен, как всегда происходит в таких случаях, Западом. И вдохновители по раскрутке кризиса оказались рядом, в Польше и Литве. Подогрев шел по линии соцсетей, радио и телеканалов, контролируемых Западом и на его средства. Началась кампания по отрыву Белоруссии от России. Страну поставили перед выбором: с кем идти — с Россией или с Западом” [1].
Генералы разведки должны всегда и всюду видеть врагов. Но и они должны понимать, что главная беда не во врагах, а в родном государстве, в собственной власти. Никакие враги не смогут ничего сделать, если власть и население не находятся в конфликте. Государственная система должна учитывать интересы всех, а не только властных структур. Недовольные есть всегда, но в нормальной системе они не выходят тысячами на улицу в знак протеста. Это значит, что перед нами вина власти, а не населения.
Россия смотрит на Беларусь как на вариант развития ситуации у себя самой, активизированный обсуждаемым вовсю транзитом власти. В. Костиков пишет: “при отсутствии политической конкуренции, сдержек и противовесов власть, на мой взгляд, нередко со временем утрачивает политическую энергетику и теряет из виду собственную страну. Сложная политика всё больше замещается простенькими театральными ритуалами, дискуссия — словоблудием, оценки современности — любованием историей. Мелкие проявления политического недовольства объявляются «занесёнными ветром» и (с соблюдением неких норм приличия) нивелируются. И возникает, как в Белоруссии, ощущение полной политической благодати. Власть всё больше замыкается, утрачивая контроль над идущими в обществе глубинными политическими и цивилизационными процессами. В том числе и над политическим взрослением народа. Повзрослевший народ начинает конструировать свою собственную (вначале незаметную) жизнь и постепенно утрачивает к власти былое уважение. Что, судя по всему, и произошло в Белоруссии” [2].
Новые поколения не хотят жить по-старому. Но кто их формирует? Школа и образование остались теми. Они, как и кинематограф, являются консервативными образованиями, удерживающими картину мира, близкую властной, хотя бы потому что финансируются, а значит, и контролируются государством. Ни программы школ, ни методы обучения никак не поменялись за три десятилетия после развала СССР.
Сегодняшние потоки медиа и стали новыми школой и образованием. Новые поколения воспитаны новыми медиа, в самой структуре которых заложен качественно высший уровень свободы. Если, условно, каждый может говорить, то это совершенно другой вид информационного пространства, где государство заняло свое скромное место. Его мнение не столь интересно, поскольку более сильно контролируемо, и тиражируется многочисленными повторами, главными из которых являются: новости, политические ток-шоу, кинопродукция. Все это является экранным продуктом разной степени “долговременности”. Фильм может рассказывать хоть об Александре Невском, если это нужно государству, новости – всегда о дне вчерашнем. Телевизионные политические ток-шоу являются сочетанием этих двух позиций: они смотрят на текущее с точки зрения долговременных картин мира, например, моделей друг/враг.
Кстати, по этой причине фильмы (и ток-шоу) часто отвергаются сторонниками противоположных моделей мира. Это же происходит, когда художественный фильм навязывает картину мира, что произошло с фильмом “Крымский мост”, признанным в России худшим фильмом года.
Есть также момент совмещения всех картин мира – правильных и неправильных: “в сознании российских обывателей годами внедряется мысль о том, что практически любая информация может быть фейком, провокацией или “происками врагов”. Официальные пропагандисты и многочисленные тролли вбрасывают многочисленные версии реальности, ставят под сомнение любое авторитетное мнение, дискредитируют все источники информации и опровергают каждый, зачастую самый невинный тезис. Цель подобной пропаганды – дискредитировать правду как таковую, запутать потребителя информации и в принципе лишить его возможности мыслить критически, создав ощущение, что объективной истины в принципе не существует. Дезориентированный читатель в итоге должен перестать доверять кому бы то ни было, в том числе по-настоящему правдивой информации” [3].
И еще: “Превратив информационное пространство в “дикое зазеркалье” иллюзий, Кремль действительно добился того, что обнародование даже самой страшной правды не способно повлиять на российское большинство. Однако поддерживающие власть политтехнологи не учитывают того, что сложившееся у значительной части населения конспирологическое сознание в конечном счёте может обернуться против государства. На фоне роста недовольства населения действиями властей в сочетании с верой в “глобальный заговор”, все больше обывателей считают Кремль и в особенности российских олигархов (а порой и самого Путина) “агентами” враждебного Запада”
Мир стал сложнее, а информация в средствах коммуникации вернулась к более простой: в телевизионных ток-шоу все трактуется в парадигме друг – враг. И телевидение всех расставляет по своим углам.
При этом система пропаганды работает, просто и надежно. Л. Гудков говорит: “Мы фиксируем, что отношение к получаемой информации и, соответственно, к версии о попытках убийства Навального, оно связано с тремя факторами: образованием, источниками информации – пользуются люди интернетом или социальными сетями, – возрастом и местом жительства. Чем моложе, образованнее [люди] и чаще сидят в социальных сетях, тем меньше доверия к официальным каналам, прежде всего к тому, что идет по телевидению. Большая часть страны – это пожилые люди, провинция, малые города и деревни, – пользуется в основном официальными каналами, то есть одним или двумя федеральными каналами, где, конечно, идет массированная дезинформация, клевета и пропагандистская работа с этой информацией. Поэтому там [присутствует] сочетание недоверия к поступающей информации из социальных сетей, страх и сильнейший конформизм, остатки советских представлений, которые парализуют поступающие сведения. Сами по себе такого рода сведения практики государственных убийств, конечно, вызывают сильнейшее сопротивление, страх и ощущение внутреннего дискомфорта. Поэтому нарастает сопротивление, собственный страх превращается в агрессию против жертвы. Это обычная такая вещь, которую описывают и психологи, и социологи, и прочие. На этом и держится режим – он возбуждает страх и беспокойство по поводу стабильности. А в условиях нарастающего кризиса и пандемии, снижения доходов, тревоги перед будущим возникает бессознательное желание стабильности и блокада неприятной информации” [4].
Получается, что в системе выживания, а постсоветское пространство все время балансирует между выживанием и жизнью, мир должен быть и проще, и понятнее. “Враги народа” прямо по-сталински возвращаются в жизнь, именуясь теперь иноагентами. Вот данные социологов Левада-центра по отношению к деятельности Навального (сентябрь 2020): одобряю – 20%, не одобряю – 50%, не слышал о таком – 18% [5]. То есть пропаганда жива и работает.
Пропаганда несет в себе простую и понятную модель мира. Идя с ней по жизни, не надо особо задумываться. Если мне хорошо, спасибо родной власти. Если мне плохо, то и все враги известны поименно наперед.
Есть и другие оценки “счастья пропаганды”. К. Сонин выделяет точки, где пропаганда сильна: “Я считаю, что российская госпропаганда исключительно сильна в «расковыривании ран» и совершенно профнепригодна во всем остальном. То есть если есть тема, по которой у граждан есть сложившееся отношение, но тема не является важной — и граждане на нее не обращают внимание, — то эту тему «вечерние мудозвоны» и Ко могут «вывести в топ». Но поменять взгляды граждан они не могут вовсе. Например, осенью 2014 года телеоргия успешно расковыряла антиукраинские и антиамериканские взгляды, но была совершенно бессильна в отношении, скажем, курса доллара. Граждане возненавидели — в ответах на вопросы — «американскую военщину», но закупались долларами, несмотря на масштабные вбросы про его конец” [6].
Пропаганда, “переселяясь” в мирные головы граждан, может вести себя нерационально, хотя в вышеприведенном примере все как раз объяснимо. Личное спасение вводит разрешение на любые отклонения от якобы правильного поведения. Здесь “американская военщина” – это одно, зато американские доллары – это другое. Собственно говоря, точно так мыслит и государство, когда оно ругает США, но гоняется за долларами.
Пропаганда – продукт для грозных времен. В СССР это было время или войны, или гигантских строек, когда требовалось в информационном и виртуальном мирах найти то, чего так не хватало в мире физическом. Мирное время нуждается в более мягких вариантах воздействия.
Н. Строгов говорит о некоторых провалах пропаганды. Но по сути, он не прав, это не провал, это настойчивое удержание нужной на данный момент государству точки зрения, даже если она противоречит реальности. Пропаганда не вырабатывает ответы, а повторяет их, одно и то же до бесконечности. Пропаганда как механизм повтора не виновата, если ей дают неработающий материал. Он может быть при этом неработающим сегодня, но нужен был вчера, что снизить давление на власть.
Это произошло с ковидом, о котором говорит Н. Строгов:
“Первых «подозрительных» пациентов госпитализировали еще в конце января, но власти угрозу не ощущали. Молчали и пропагандисты — до поры до времени, пока не настал март с его первым локдауном. Даже тогда Дмитрий Киселев призвал не переживать, справляемся же. «Заболевших в России сейчас шесть десятков. А проведено уже более ста тысяч тестов. Положительных — крупицы», — рассказывал телеведущий. Маргарита Симоньян в унисон успокаивала: вирус этнический, передается от китайца к китайцу, причем такое везде — во Франции, в Италии… В последней, кстати, посмотрите, как все плохо, передавал Первый канал. То ли дело Россия, всех уберегла. Подобный сюрреализм давно стал знаменем современности, и мало кого удивило, что главным экспертом по коронавирусу стал «теледоктор» Александр Мясников. Тот не раз выступал с противоречивыми заявлениями, даже спустя полгода пандемии. За ней, видимо, стоят третьи силы?” [7].
И еще с дуровским Телеграмом: “Пропагандисты два года рассказывали, насколько мессенджер плох, покрывает террористов и сотрудничает с зарубежными спецслужбами. Сыграл роль эффект Стрейзанд: после блокировки аудитория Telegram, напротив, росла. Депутаты и провластные журналисты завели личные каналы. В пандемию коронавируса 2020 года мессенджер стал основным оперативным источников информации. Государство уступило и заявило о разблокировке 18 июня — якобы Павел Дуров пошел навстречу в борьбе с терроризмом” (там же).
Повтор говорит об управляемой коллективной работе. Именно по нему еще во вторую мировую войну определялось в США, что ряд американских газет идет от нацистских источников. Сегодня этот феномен повторяется: “Основные темы путинской пропаганды на Запад последних месяцев: «коронадиктатура», «глубинное государство», «украденные выборы», «заговор против демократии», «чипирование через прививки», «происки Гейтса» (вариант Сороса); «леваки, эмигранты и (или) мировая финансовая олигархи (с намеком на евреев) хотят уничтожить Америку» (Германию, Великобританию и т. п.)” [8].
Тяжелая ситуация с кризисом демонстрирует неуправляемость реальности при полной управляемости виртуальности, где все всегда хорошо, благодаря телепропагандистам: “В конце марта всем стало ясно, что россияне заражаются коронавирусом точно так же, как китайцы и итальянцы, а система здравоохранения к пандемии не готова от слова совсем. В качестве выхода из положения Путин устроил всей стране… нет не карантин, а выходные, оплачивать которые работодателям пришлось из своего кармана. Параллельно президент переложил ответственность за распространение коронавируса в регионах на плечи глав субъектов, вместо того, чтобы ввести режим ЧС по всей стране, как поступили в других государствах” [9].
Это типичный пример государственного управления, когда за успехи отвечает первой лицо, а за провалы – подчиненные. Это было всегда, и всегда будет, поскольку так устроена иерархическая система, которую никто не отменял.
Но иерархия – это излюбленный конек власти, зато современные медиа принципиально анти-иерархичны. В результате между ними и властью всегда будет непонимание. А точнее несовпадение: власть хвалит, а они ругают…
С. Тарощина говорит о феномене Ю. Дудя, можно сказать, даже яростно, противопоставляя его В. Соловьеву: “Кстати, о политике. Дудь и тут не молчит. И другим говорит: не молчите, молчание перестало быть спасением. Критикует Путина, поправки к Конституции. Под расследованием Навального о попытке убийства оставляет комментарий: «Посмотрел. Рекомендую». Его рекомендация дорогого стоит. Некоторые даже прочат его на трон русского Зеленского. В Зеленские он вряд ли пойдет — слишком самостоятелен и умен. Но и без возможного грядущего президентства он уже доводит до обморока лучших людей города и телевизора. Соловьев называет Дудя «дегенератом», «лощеной нечистью», «ничтожной мразью», «борцом с перхотью».
Юпитер сердится. Ему даже с перхотью не доверяют бороться — только с миражами. Зато Юрию Дудю в его 34 года подвластно многое — от рекламы известного шампуня до рейтингов, которые уже никогда даже не приснятся Владимиру Рудольфовичу” [10].
Соловьев – другой типаж пропагандиста, сравнивая с советскими временами. Это иная коммуникативная игра, которая, хотя бы своей форме, должна удерживать продвинутых зрителей. Здесь важна не правда, а эмоции, которые способны сделать из любой неправды правду. И это свойственно не только Соловьеву, с цифрами и графиками доказывается неправда из уст, например, Д. Киселева [11].
При этом любимым тиражируемым в медиа рассказом в Соловьева является стоимость его дома в Италии: “Телеведущий Владимир Соловьев имеет дачу в Подмосковье и виллу в Италии на берегу озера Комо. Стоимость зарубежной недвижимости около девяти миллионов рублей. Блогер Алексей Навальный утверждает, что журналисту принадлежит еще один дом в Италии. Стоит он около миллиона евро” [12].
Соловьев болезненно отреагировал на такое сообщение, набросившись в ответ на Навального: «Почему он опять раскрывает стоимость дач российских телеведущих, а не своих соратников? Он что у нас теперь телевизионный критик? Или агент по недвижимости? Навальному надо заняться другим, ему нужно раскрыть ближайшее расписание рейсов и вернуться в Россию, так как, как заявил журнал Lancet, он уже давно здоров. Ему надо предстать перед российским правосудием. И вообще, в его возрасте пора уже немножко повзрослеть, а не совать свой нос в чужие дела и интересоваться: „А что там у соседей?” [13].
Ничто так не помогает в выработке нелюбви аудитории, как богатства, которые от нее прячут. Например, пришло сообщение, что в Лондон всего на 26 минут 4 января 2021 прилетал самолет супруги Д. Медведева [14]. Это ЧП, поскольку у Медведева и не было, и нет таких доходов, но цензура информации делает свое дело (см. историю этого самолета и его полетов в расследовании Навального [15 – 17]). И вообще авиасообщение с Британией сейчас закрыто, самолеты не могут летать.
Население – пассивно, пропаганда – активна. В этом важный потенциал ее успеха. Плюс к этому она может бесконечно повторять одно и то же в разных вариантах, в результате добиваясь того, что пассивное массовое сознание начинает воспринимать это как правду.
Пассивное массовое сознание не будет заниматься опровержением фейков, как это делают специалисты. Приведем примеры из фейков телевидения Беларуси [18]:
– на СТВ и “Беларусь1” девушка плакала дважды, причем в разные дни, о своем грустном дне рождения на фоне протестов в Минске, ролик оказался фейковым;
– одни и те же сторонники Лукашенко на беларусском госТВ: некоторые от имени минчан благодарят ОМОНовцев за работу, другие — называют бело-красно-белый флаг фашистским, но на разных каналах это делают те же лица;
– псевдопрофессор Московского архитектурного института хвалил минские проекты сербского застройщика Dana Holdings;
– Минобр Беларуси рассказал о том, что больше 45% школ в системе министерства – беларусскоязычные, но по данным статистического сборника 2019 года на беларусском языке обучаются только 11,1% школьников.
Но обычный зритель не может заниматься поиском соответствия правде, реально он уже давно в следующем сюжете, а этот пассивно спрятался в памяти, даже с потерей источника информации.
Е. Гордеева акцентирует то, что телевидение имеет не только информирующую функцию: “Нужно понимать, что телевидение — сложный механизм, сила которого не во внушении. Современное TV выполняет куда более важную функцию, без которой политикам пришлось бы очень несладко: оно обнуляет эмоциональный потенциал и делает людей пассивными. Дело в том, что человека нельзя надолго оставлять одного: его терзают поиски смысла и предназначения, гнетет страх смерти и внутренняя пустота. Оставишь такого без присмотра — и он начнет думать. Просто так — от скуки и печали. А там, глядишь, он под дурное влияние попадет” [19].
Точно так видит С. Митрофанов, к примеру, когда пишет: “В связи с борьбой за цены я несколько раз в разных программах смотрел эпизод, как Путин говорит «надо прикрутить тростниковый сахар», чтобы, мол, помочь отечественному производителю. Что значит фраза «прикрутить» мне лично осталось непонятным. Сделать цену меньше (прикрутить цену), чтобы люди покупали в том числе и тростниковый сахар, ведь идет борьба за сахар для народа, или сделать ее больше (прикрутить к конъюнктуре), чтобы отечественные производители конкурировали без помех? Но разве отечественные производители выращивают тростниковый сахар, а не свекольный? В общем, это очень неясная цитата и неясный эпизод борьбы с ценами” ([20], см. другие подмечаемые им несуразности в политических ток-шоу [21 – 22]).
Получается, что вещающие с телеэкрана эксперты хороши тем, что они вообще не несут никакой ответственности, и увлеченные вниманием к ним ведущего могут нести любую околесицу. Вот два примера:
– “В теме про итоги года и ковид странно выступил профессор Сколковского института науки и технологий Дмитрий Кулиш. Раньше мы, мол, не хотели будоражить общество версией искусственного происхождения ковида, а теперь-то все встало на свои места. Ковид выпустила в свет… Украина, они его откопали в какой-то шахте, а потом привезли в Юхань для исследований. Оттуда все и началось. Впрочем, приключенческая «Индиана Джонс» от Кулиша развития не получила. Ничего похожего в методичках Попова и Скабеевой пока не обнаружилось. Ничего похожего не было и в наших новостных лентах. Поэтому сенсационное заявление сколковского профессора провалилось в дискурсе, как будто он ничего и не говорил” [23];
– “Отдельно наши эксперты и пропагандисты проехались по Америке, которая-де тест на демократию, в отличие от России, не прошла. Нет, россиянская пропагандистская машина не вмешивается в выборы в США, но о Трампе почему-то по-прежнему жалеет. Юмористический ролик, в котором Трампа выносят вместо со столом из Белого дома, походя объявили манипулированием сознанием. Матвейчук предсказал: «Трампа будут шельмовать, а потом у него отнимут жизнь». Ну, как у Мартина Кинга. Судя по всему, нас по-прежнему пытаются убедить, что Трамп выиграл выборы, а американская демократия это проигнорировала. За Байдена проголосовали в основном мертвые бабушки. С чего это они взяли – неизвестно. Хотя очевидно, что миллионы, если не миллиарды людей во всем мире, вздохнули с облегчением, что Трампа больше не будет, и по-видимому, это отразилось и в американских выборах. А отразиться должно было что-то другое? Не думаю” (там же).
В результате образовался интересный формат вещания, когда ведущий не несет никакой ответственности за “странности” своих экспертов, позволяя им говорить о “врагах” все, что им взбредет в голову. На происках врагов, реальных или мнимых, строится и вся современная квази-идеология, которой официально вроде и нет, но которая крепко сидит в мозгах.
Опираясь на эту квази-идеологию засилья врагов, Россия уже запустила процесс борьбы с людьми и мыслями, которые позволяют себе спорить с государственными представлениями. Мы имеем в виду серию законодательных инициатив госдумы. где возникли уже даже иноагенты физические лица.
И. Минтусов фиксирует: “Складывается впечатление, что ограничение или сокращение свобод и прав граждан в России стало главной целью работы Госдумы за последние месяцы. Ужесточение контроля над Интернет-пространством: закон о блокировке YouTube и Facebook за «цензуру», запрет на политагитацию в соцсетях. Законопроект о признании иностранными агентами физических лиц, в расширительную трактовку которого попадает большая часть российских граждан. Выйдя в off-line, мы видим пакет законопроектов об ужесточении проведения митингов и пикетов, штрафы за продажу гаджетов без установленного отечественного ПО и прочее, прочее, прочее. Одержимость запретами, выраженная в принятии вышеперечисленных законодательных инициатив, вряд ли повлияет на жизнь россиян в положительном ключе. Но, помимо этого очевидного вывода, можно сделать и другой. Власть начинает чувствовать себя неуверенно по отношению не к внешним, а к внутренним угрозам в стране. А что такое «внутренние угрозы» для власти в стране? Общественная и гражданская политическая активность граждан , которая в теории может привести к смене власти. Поэтому власть компенсирует эту неуверенность ужесточением законов, направленных на усиление контроля за гражданами и их общественно-политической активностью. Отсюда и звонкие ярлыки «иностранный агент» для физических лиц, граждан России. Еще один шаг, и «иностранный агент» легко превращается во «врага России». Все это уже мы проходили в 1930-е годы в СССР. Все это было” [24].
Даже ФСБ создает уже отдельное подразделение, которое займется мозгами граждан, видя себя продолжателем славных традиций 5 управления КГБ: “Сенатор Совета Федерации Франц Клинцевич предсказуемо обвинил Запад в том, что он развернул «психологическую войну» против России, которой нужно противостоять всеми средствами : “Мы сегодня имеем очень тонкую, умную, высокопрофессиональную информационно-психологическую войну в отношении России по ее дискредитации за счет внутренних противоречий и наших объективных проблем во многих сферах: это в том числе и коррупция, и некие экономические проблемы, объективно возникшие, которые ловко используются людьми с привлечением иностранных западных спецслужб, специалистов, которые находят людей и манипулируют общественным сознанием, информацией. До сих пор этой проблемой занимались все. Так или иначе информационный контент контролирует администрация президента. Но должна быть структура, которая даст абсолютно четкую правовую оценку с последующим возможным привлечением людей к ответственности через суд. Моя служба в свое время была связана с проведением таких специальных информационно-психологических операций в отношении противника. По своей военной профессии я очень хорошо понимаю, как это делается. Я вам скажу больше: Запад этим вопросом занимался всегда”” [25]. А он говорит так уверенно про нехороший Запад, поскольку в армии как раз уже занимался спецпропагандой в Афганистане. Там он руководил спецгруппой, “задачей которой было общение с местным населением с целью определения политического настроения и доверия к руководству” [26].
Опираясь на все эти шаги по ужесточению, а они происходят почти каждый день, В. Иноземцев дает мрачный прогноз на будущее: “наступающий 2021 год видится мне годом жестокой схватки между диссидентами и властью – но закончится она, на мой взгляд, не бегством скомпрометированных чиновников из Кремля, запретом ФСБ, люстрацией силовиков и отъездом Путина в Гаагу, а масштабным разгромом диссидентствующей массы, резким закручиванием гаек, формированием гораздо более консервативного парламента, ужесточением цензуры и резким ростом эмиграции. Мне тяжело и неприятно делать такой прогноз, но я не вижу никаких оснований для иных предположений: по сути, последние события почти закрыли элитам пути отступления и максимально сократили возможность для их внутреннего раскола (даже недавние заявления Михаила Ходорковского с его откровениями об Анатолии Чубайсе работают именно в этом направлении – подтверждая, что «повязаны» практически все)” [27].
Г. Гусейнов высказался о русском языке не так, как принято, и получил в ответ волну ругани. Он сам проанализировал эти контр-выступления, открыв бездну враждебности. Гусейнов пишет: “Брезгливый аристократ, смотрящий на народ как на быдло, – еще один из мотивов, хотя далеко не самый главный. И здесь, опять-таки, вклинивается национальная тема: как этот азербайджанец, «слезший с дерева» (вариант «торгующий на рынке»), смеет смотреть на нас сверху вниз? Характерно, что евреем профессора называют не так часто, как азербайджанцем. Действительно, граждане-патриоты попали в сложную ситуацию: кем считать профессора – азербайджанцем или евреем? Евреи ведут свою национальную принадлежность по линии матери, а азербайджанцы – по линии отца. Сложная ситуация для патриотов-борцов за русский язык. И хотя многие писали о еврейских корнях профессора, но азербайджанская линия все же количественно взяла верх (возможно, не в последнюю очередь из-за азербайджанского имени). Однако было немало пользователей соцсетей и представителей СМИ, отметивших в качестве главной беды все же именно еврейское происхождение профессора. И если в первом случае преобладала тема превосходства русской культуры над азербайджанской («кишлак», «рынок»), то во втором случае преобладали мотивы русофобии («Кем может быть еврей, как не русофобом? Двести лет вместе, а все рыло воротят!»). Еще одно важное высказывание о еврействе – пользователь твиттера Вячеслав @y7aDwSoyM90xDnO пишет: «В Берлине, из таких как он совсем недавно делали прекрасные абажюры и перчатки» (орфография и синтаксис оригинала). К этим обвинениям добавляются такие характеристики: гомосексуалист, педофил, шизофреник… Здесь просматривается более глубокая связь высказывания с общей линией агрессии, и это не просто ругательства, а попытка обесценить личность оппонента, показать, что высказывания такого человека просто не могут обладать никакой ценностью” [28].
Телеборцы с врагами тоже не остались в стороне:
– Д. Киселев: “”Эта страна” — так и сказал Гасан Гусейнов. И еще удивился, что в Москве почему-то не продают газеты на украинском или татарском, хотя ведь есть такие языки, а украинцы и татары в Москве тоже живут. Уточняя, Гусейнов еще заявил, что на русском много лжи, словно на английском или украинском говорят и пишут лишь правду. Потом профессор решил пахать еще глубже и назвал всю Россию одичавшей страной. А позже решил, что и сам он — Гусейнов — не исключение. “Я противопоставляю этот клоачный язык другому, на котором многие либо разучились говорить (в том числе и я сам), либо не хотят учиться. Это язык телевизионных шоу, язык ненависти, который можно изучать по комментам к моему посту”, — сказал Гусейнов. То есть специалист по древностям, не переходя на шестистопный дактиль, элементарно расстроился, что и он сам лично, и все вокруг разучились изъясняться красиво, да еще учиться не хотят. Вот и говорят все теперь, включая профессора Гусейнова — по версии самого профессора Гусейнова — на “клоачном” русском, что уже и в телешоу, и в комментариях к его посту в Интернете.В общем, профессор сморозил нечто, чему и сам не рад” [29];
– М. Симоньян: “ярче всех выступила настоящая звезда российских СМИ, уступающая по числу подписчиков в соцсетях разве что президенту США, Маргарита Симоньян. Звезда процитировала в своем посте эпитет в мой адрес: Гасан-«Режь *****»-Гусейнов. Тут как с господином Мединским: от министра культуры я впервые услышал выражение «Рашка-говняшка»” [30].
Не мог остаться безучастным к проблемам русского языка и В. Соловьев: “Если профессор и преподаватель факультета гуманитарных наук ВШЭ Гасан Гусейнов извинился бы за свой пост о «убогом клоачном» русском языке, то ему пришлось бы также извиняться за другие свои высказывания и комментарии, написал в Telegram-канале российский телеведущий Владимир Соловьев. «Лет пять только одними извинениями бы и занимался» – отметил он” ([31], см. также [32]). И еще: “Соловьев разместил в Telegram-канале скриншоты старых постов преподавателя на фейсбуке, в которых тот называет жителей Донбасса “отморозками”, а добровольцев из России, воевавших на стороне ополченцев, — “бандитами”” (там же).
За Гусейнова вступились даже американские слависты, заявившие такое: “Вопросы свободы высказываний в интернете становятся проблемой, которую Комиссия по этике определяет как «ущерб для деловой репутации университета». К счастью, Гусейнова призвали пока только извиниться; в иные времена интеллектуалов вроде него сажали на философский пароход с билетом в один конец. В эпоху производства так называемых мемов наш коллега оказался мишенью общественной травли только за изобретение запоминающегося мема о «клоачности» современного русского языка (удачный или неудачный получился термин — вопрос для публичной дискуссии, а не для публичной порки). Выдвинутое администрацией требование принести извинения (кому — русскому языку?) в данном контексте звучит как проявление солидарности с атакующими профессора Гусейнова ксенофобами ради защиты репутации университета, и создает крайне опасный прецедент” [33]. До этого слависты пытались заступиться за арестованных российских студентов (Егора Жукова и др.) [34].
Поэтому Соловьев вновь набросился на Г. Гасанова, получив такой хороший повод как заступничество из-за океана: “Телеведущий Владимир Соловьев не первый раз в своей программе выступает с критикой позиции Гусейнова. На этот раз Владимир Рудольфович раскритиковал Американскую ассоциацию преподавателей славянских и восточноевропейских языков (AATSEEL), выступившую в поддержку Гусейнова. Соловьев привел некоторые цитаты из заявления AATSEEL в поддержку профессора и, обращаясь к членам ассоциации, рекомендовал не вмешиваться в “наши российские” дискуссии. «Мы носители русского языка. Это наш язык. У вас нет права нами командовать и выдвигать политические ультиматумы», – заявил Соловьев в прямом эфире” [35].
Интересную аргументацию предложил оппозиционный политик Д. Гудков, сказавший так: “почему-то россиян не оскорбляет несменяемость власти, аресты невиновных людей, “захватнические войны” и т.д. Однако они оскорбились заявлению про русский язык, по которому “у большинства обиженных в школе была дай бог тройка”. Гудков отметил, что требующая извинений профессура – это трусливые люди, “молчащие сами и пытающиеся заставить молчать других” [36].
И еще: “Сегодня агрессивной толпе не нравится «клоачный язык», завтра теория эволюции, а послезавтра Земля, вращающаяся вокруг Солнца”, – пишет в своем телеграм-канале Гудков и напоминает, что в истории не осталось имен инквизиторов, осудивших Галилея, а в Риме стоит памятник Джордано Бруно, а не старушке, подбросившей ему вязанку в костер” (там же).
Сам Гусейнов так объясняет свой “термин”: “Я противопоставляю этот клоачный язык другому, на котором многие либо разучились говорить (да в том числе и как я сам!), либо не хотят учиться. Это язык телевизионных шоу, это язык ненависти, который можно изучать по комментам к моему посту”. И еще:
“Проблема есть только для ксенофобов и дураков. Россия это многонациональный разноязыкий мир, а русский язык не является собственностью какой-либо этнической группы или государства. Непонимание этого — важный симптом общественного неблагополучия и одичания, о котором я и писал” [37].
Здесь он поставил язык телевизионных шоу на один уровень с языком ненависти. По этой причине на него и ополчились Киселев, Симоньян и Соловьев, поскольку это их хлеб – порождать ненависть к оппозиционным взглядам.
В результате Высшая школа экономики не продлила контракт с профессором Г. Гусейновым. В. Соловьев объясняет: “За него же все заступались. Все же кричали, что он наш светоч, что он единственное истинное лицо научного сообщества, что его рассуждения прекрасны. Он имеет право оскорблять всех и вся, любая попытка высказать свое отношение к нему – это страшное давление. Напомню, он многократно переходил за все линии приличия, так называемые красные линии. Но мы пока всего лишь видим некий репост. Так что это пока единственное, что мы знаем”.
И еще: “Достаточно посмотреть, кто был задержан во время несанкционированных акций в Москве, студенты каких вузов. Посмотреть, какие преподаватели с какой радостью где и что заявляют. И становится понятно, что, да, существует целый ряд вузов, притом на государственные деньги существующих, которые считают своей главной задачей воспитание молодежи в духе ненависти к тому самому государству, которое щедро оплачивает их де-факто подрывную деятельность” [38]. С 1 сентября 2020 нет такого профессора в Высшей Школе Экономики [39]. Кстати, в Беларуси после арестов протестующих студентов потихоньку стали снимать и ректоров вузов, где они учились, заменяя их на более послушных.
В созданном правильным телеканалом Царьград рейтинге русофобов Гасанов получил 4%, но ему еще расти, первые три места у других известных лиц: Греф – 10%, Навальный – 8%, Чубайс – 7%… [40].
Время, в котором мы живем характеризуется, утратой у государства монополии на коммуникации. Соцсети создали новые схемы коммуникативного влияния. И они теперь становятся главными даже на выборах. Соцсети усиливают голос человека, а не государства.
Следствием этого и становится разные варианты усиления государства, например, российские гуманитарные академические институты получили своих кураторов от ФСБ: “В какой-то момент вперед вышел никому не знакомый человек, назвал свое имя и сообщил, что он – куратор от ФСБ по Институту истории. Позже, делясь друг с другом впечатлениями, присутствовавшие на собрании признались, что при его словах испытали настоящий шок. В советские времена институт считался идеологическим, в нем, как и везде, был 1-й отдел, который курировал КГБ. Но сегодня никто не был готов к повторению этой ситуации” [41].
Увольнения А.Зубова и В. Соловья из МГИМО, как и увольнение Г. Гасанова из ВШЭ отнюдь не связаны с их возможным воздействием на студенческую молодежь. Это роль пропаганды, которая не хочет иметь конкурентные мнения, поскольку профессор МГИМО или профессор ВШЭ перед тем или иным мнением завышает его статус, способствуя распространению в массовом сознании. И именно таких конкурентов боятся пропагандисты, поскольку в телевизионном мире им некому перечить.
И в заключение три высказывания Г.Гусейнова из одного из его интервью, которые в очередной раз проясняют суть конфликта [42]:
– “Если я и говорил и говорю о “распаде языка”, то только в смысле упадка, переживаемого самим обществом, обществом, посредниками между частями и слоями которого выступают наши СМИ и политические силы. И тут ни о какой “последней капле” не может быть и речи. Язык ненависти заливает средства массовой информации, оглупляет людей, выращивает из их эмоций скрепы коллективной обиды. Вот и получается, что критическое высказывание о негодности и опасности такого их языка люди принимают за оскорбление их самих в лучших чувствах. Человек с тяжким недугом иногда нападает на санитара или доктора. Человек, даже не сумевший правильно прочитать довольно простое предложение, начинает защищать от меня язык Пушкина и Чехова”;
– “здесь я высказал несколько соображений, которые пробили некую самозащиту у людей, живущих в медийном пространстве каждодневного производства ненависти. Одни приняли ее буквально на свой счет (например, некоторые телеведущие и прочие пропагандисты, а также многие наивные люди, привыкшие верить, что “все к лучшему в этом лучшем из миров”). Другие не захотели принять эту мысль в ее простоте и неприкрытости. Третьим показалось удобным воспользоваться шумом, чтобы свести со мной какие-то счеты. Вообще, скрепить людей в общей ненависти к воплощению зла гораздо легче, чем в общей симпатии. Тем радостней от поддержки многих людей, понявших, что произошло”;
– “Политические процессы выращивают для себя и под себя соответствующий язык. Например, бешеный всплеск злобы, ксенофобии, вселенской обиды на всех и вся – это следствие глубокого разлада между тем, что люди видят вокруг себя, и тем, что им сообщает об этом пропаганда. Все, например, “вечера с Владимиром Соловьевым”, многочисленные теледебаты с участием массовки и манипуляцией голосами – это индустрия производства ненависти. И вот многие, надышавшись этого эфира, просто транслируют вовне ненависть, которую испытывают к себе самим за то, что так дали себя провести. В позднем СССР именно этот разлад привел к полнейшей апатии населения при кончине Союза”.
А Соловьев как будто вещает из 37 года: “Вас пытаются перевести в разговор о языке. Нет, это разговор об искреннем глубоком выношенном и осознанном чувстве. Это чувство ненависти к Родине, которое так сквозит в каждом выступлении наших либералов” [43]. По крайней мере линия врагов здесь очень четко намечается.
И еще из радиопередачи: “Что это и есть воплощение, вот, понимаешь ли, как я понимаю, клоачного языка! И Гасан Гусейнов стал еще чего-то говорить?! Вы вообще охренели?! Вы вообще что себе позволяете?! То есть вы, либерота, считаете, что вы можете теперь судить, потому что вам точка зрения не нравится Матвейчева?! Поэтому вы сейчас начинаете, вот эту всю «гусейновщину» вот тут начинаете разводить?! Гасан Гусейнов, который оскорбил русский язык, Донбасс, тех, кто его поддерживает, – значит, вы его защищали?! А когда Матвейчев сказал про 37-й год, вам сразу опасно стало? Они не сволота, они – либероиды. Это как Андроид: похоже, но не человек! Так и здесь: похоже, но не либерал! А, кстати, а чего же вся эта шелупонь не возмущается Британией, Америкой, Францией, Германией? В Германии – больше двух не собираться! В Британии – больше двух не собираться! Ну, и как? Так где же ужас! А, главное, чего же Высшая школа экономики такая, абсолютно продажная и подлейшая структура оказалась? Не вся, естественно, она разная! Но вот это сообщество!” [44].
Государство любит тех, кто его любит. Особенно тех, кто об этом вещает с экрана. Это особое искусство признаваться по сути в интим ных чувствах на всю страну. Но некоторым это хорошо удается. Слова тут не так важны, значимы эмоции. Хотя вот слово “гусейновщина” возникло как проявление такой любви…
Уйдя от физического давления на граждан, государство повторяет его в информационном и виртуальном пространствах, не давая возможности для появления конкурентных голосов.
М. Горам фиксирует: “при нынешнем авторитарном режиме поддерживающие Путина силы обладают значительной властью, диктуя правила политической игры, – властью, которая исходит не из их небывалого красноречия или выдающейся способности формулировать и отстаивать свои аргументы, но из институционального, политического и экономического контроля над коммуникационными каналами и информационными потоками” [45].
Государство ощущает себя тем сильнее, чем меньше сопротивления оказывают ему граждане. А всех непослушных государства пытаются затолкать в список врагов, себя же вписывая в список друзей.
Литература